— Позвоните несчастному отцу, внучек, — грустно воздел глаза к небу старик. — Утешьте его.
Алексей сделал, как просил его «партнер». Глава Организации выслушал сообщение похитителя дочери и удивился. Ждать на скамейке в парке?! И он не боится засады? Не боится, что как только Нинель будет освобождена, его растерзают на части?..
Тут что-то не так! Городецкий слишком опытен. Не задумал ли он какую-то игру…
КАКУЮ?
Глава Организации вновь принялся заходить по кабинету, — курил одну сигарету за другой, пытаясь раскусить замысел противника. Слишком простая игра на деле оказывается самой хитрой…
Только что Городецкий расправился с целой боевой группой Организации. Как говорят эксперты: один из членов бригады перестрелял других, и он же потом покончил с собой. Но ведь это чушь! Остальные должны были защищаться!.. Алексей это сделал. Он, он! Но как?..
«Недооценили мы его, явно недооценили!»
Глава Организации швырнул в пепельницу очередной окурок и сквозь зубы процедил:
— Ты сам захотел войны!
«И зачем ему этот диск? Он ведь понимает, что информация давно скопирована?.. Может, собирается кому-то еще перепродать ее? Кому?.. Нет, приятель, прежде чем тебя прикончить, мы выпытаем все!»
Главе Организации позвонили из лаборатории, как раз насчет информации, за которую так уцепился Городецкий. Все, что пока удалось расшифровать, выглядит маловероятным и фантастичным. Похоже на розыгрыш…
Тогда поведение Городецкого становилось для главы Организации еще более непонятным. История чем-то походила на дешевую оперетку.
Но в ушах словно раздался крик: «Папаня, спаси меня!»… И оперетка мгновенно превратилась в кошмарный триллер. Его дочка, взбалмошная и распутная, — но это его дочка!
Глава Организации ощутил, как сжимается сердце, он едва стоял на ногах. «Только бы выдержать очередной удар!»
Машину опять вел старик; и опять как настоящий профи! Вероятно, в прошлый раз он просто разыграл Алексея, когда делал вид, что незнаком с управлением. Нинель удобно устроилась на заднем сидении и с удовольствием посасывала пиво. В перерывах она впивалась в губы «любимого мужчины» и радостно восклицала: «Кайф! Кайф!» Однако при подъезде к парку, ее настроение начало портиться.
— Зря мы так! Папаня нам устроит, и, прежде всего — вам!
— Что ты, деточка, он добрый, — улыбнулся старик.
— Вы его не знаете.
— Познакомимся, — Василий Петрович унывать не собирался.
В одном из переулков они остановились, Алексей сделал строгое лицо:
— Любимая, сиди здесь и никуда не уходи. Если не послушаешься, то уже никогда больше не увидимся. Тебя похитят папанины люди, а нам точно оторвут голову. И не высовывайся, а то тебя заметят.
Нинель кивнула, и с грустью наблюдала, как ее любимый вместе со стариком двинулись по переулку в направлении парка. Вскоре ее грусть сменилась скукой, а скука — жаждой приключений. Об осторожности она позабыла; ее милое личико «нарисовалось» в стекле автомобиля, глазки вылавливали что-нибудь интересное. Вот из подъезда вышел парень, довольно привлекательный блондин атлетического сложения. Ах, до чего она обожала блондинов!
Но ведь у нее есть Алексей! Ради нее он пошел на риск. Она не может его предать.
Он ушел и неизвестно, вернется ли?.. А блондин здесь. До чего сексуальный!
Нинель не долго противилась соблазну. Она решительно открыла дверцу машины и двинулась в сторону классного незнакомца. Попросила у него сигаретку.
— Не курю, — лениво ответил блондин.
— Может быть, ты и не трахаешься?
— Это пожалуйста.
— Я бы не отказалась.
— Справка что не ВИЧ-инфицирована есть?
— Нет. Но есть пачка презервативов.
— Тогда пошли.
И Нинель беззаботно скрылась в незнакомом подъезде.
Чем ближе к парку, тем Алексею все явственнее казалось, что смерть внимательно наблюдает за ним, радостно потирая костлявые ручищи. Он пожалел, что согласился с предложением старика, поскольку знал: все вокруг оцеплено людьми Организации.
Вон аллея, по которой он прогуливался сотни раз, сейчас же каждый следующий шаг мог оказаться последним, Алексей точно ступал по минному полю.
А старик, будто не обращал внимания на опасность, — он веселился, рассказывал анекдоты, то совершенно глупые и пошлые, то — с тонким английским юмором. Никто и ничто не волновало его.
Странно, но бесшабашность Василия Петровича постепенно вернула уверенность и самому Алексею. Он по привычке фиксировал каждую деталь: вон тот, изображающий дворника, — несомненно, человек Организации. Остальные где-то рядом. Наблюдают, сволочи!