— Почему преследуете меня?
— Это вы преследуете себя.
— Преследую себя?!
— …Да, Федор Николаевич.
Последняя фраза была произнесена уже иным голосом. Говорила другая женщина, невысокая, полная, с добрыми печальными глазами… Это — начальник отдела кадров института Вера Митрофановна.
— Очень жаль Леночку, безмерно жаль. Смотрю, вы стоите около двери.
— Мне все время кажется, что стоит открыть ее, как снова увижу Ленку. Не верю…
— К сожалению, — вздохнула Вера Митрофановна, — Леночка — в морге.
И опять: В МОРГЕ РАБОТАЮТ НАД ЕЕ ЛИЦОМ СТИЛИСТЫ СМЕРТИ, ПРИДАВАЯ ЕМУ ПРИЕМЛЕМЫЙ ВИД…
Сам ли об этом подумал Федор, или то нашептала ему загадочная поэтесса?..
— Ваша лаборатория опечатана, Федор Николаевич.
— Вижу!
Вера Митрофановна ушла, а мысли Федора вновь закрутились вокруг поэтессы. Кто она?..
Чтобы ответить на вопрос, следует для начала выяснить, с кем из коллег по работе она пришла на этот вечер?
Он позвонил Павлу Петровичу. Тот сразу же выразил Федору соболезнование:
— Отличная девушка была твоя соавтор.
— Потеря для всех нас, Павел Петрович. Но я хотел спросить тебя о другой девушке, она была с нами в ресторане.
— Не изменяешь себе! Даже в такой момент думаешь о женщинах!
— Дело в другом… Помнишь поэтессу, что читала стихи? Она подошла позже. Кто ее привел? — Поэтесса?.. Читала стихи?..
— Высокая, с темными волосами, взгляд такой… пронизывающий, дерзкий.
— Не было у нас ее за столом.
— Как не было?!
— Федя?!
— Я же видел!
— Может, она сидела за другим столом?
— За другим?
— Ну, да. Ты ведь к концу вечеринки здорово перебрал.
— Подожди… И ты вообще не приметил ее?
— Понимаю, такую даму нельзя не заметить. Только я, Федя, верный муж. К сожалению…
Федор отключился, не понимая, что происходит. Павел Петрович утверждает, будто никой поэтессы не было? «Я перебрал?.. Это он перебрал! Он ничегошеньки не помнит!
Или она и впрямь сидела за другим столом и просто так сильно приковала мое внимание?»
Он с трудом заставил себя отойти от мыслей о таинственной поэтессе и вернуться к несчастной Лене. Желание пройти в лабораторию вспыхнуло с новой силой.
Федор вспомнил о визитке женщины-следователя. Так, ее зовут Селезнева Людмила Александровна. — Людмила Александровна? — Я!
— Это Федор Николаевич Москвин. Сегодня вы имели честь посетить меня.
— О, конечно! Радушный хозяин, оказавший нам потрясающий прием.
— Прием был скучным.
— По крайней мере, не выставили нас за дверь…
— Людмила Александровна, у меня к вам просьба.
— Смотря какая?
— Лаборатория, где убили Лену, опечатана.
— Естественно.
— Сделайте для меня исключение.
— Невозможно.
— Вдруг я найду нечто такое, что поможет в поисках убийцы? Я знаю там все как свои пять пальцев. Если преступник что-то искал?.. Тогда я смогу оказать реальную помощь следствию.
Следователь молчала, решала, как быть. И неожиданно согласилась:
— Хорошо. Но осматривать комнату будете в присутствии нашего сотрудника. — Понимаю.
— Вы сейчас где?
— Напротив лаборатории.
— Там и оставайтесь.
Вскоре подошел полицейский, который попросил Москвина предъявить документы. Федор протянул паспорт:
— Людмила Александровна сказала…
— Да, да. Проходите.
Большая комната казалась прежней: столы, шкафы, компьютеры. Но… иной стала сама атмосфера, исчезло радостное возбуждение от очередного открытия, его затмил воспаривший над всем столб скорби. Федор застыл! Он почувствовал себя в роли того, кто возвращается в свой дом и вдруг видит, что все тут чужое. Чужие люди творят непонятные деянья.
Он даже не сразу понял, что к нему обращается полицейский. Служителя закона интересовала конкретика.
Федор подошел к столу, за которым обычно сидела Лена; кровь ударила в виски. — Это случилось здесь?
Полицейский кивнул. Значит, она работала, ничего не подозревала?.. Но ведь удар нанесен в сердце. Лена должна была обернуться…
Или жертва знала убийцу, или все произошло так быстро, что она не успела ничего сообразить? Тогда преступник действительно настоящий профи!
Москвин принялся исследовать папки, его документы на месте. А что с Лениными материалами? Федор медленно перебирал один за другим.
— Ну как? — нетерпеливо спросил полицейский.
— Кто его знает? — задумчиво пробормотал Федор. — Вроде бы все на месте…