Федор двинулся по темной улицей. Надежда увидеть Поэтессу сделалась манией. Как верно сказал Алексей о неудачной сказке. Но любимая обещала вернуться… так что СКАЗКА ДОЛЖНА БЫТЬ ПРЕКРАСНОЙ! И вот уже мысленно Федор шел рука об руку с Поэтессой в страну высшего разума. А вокруг — новые краски и удивительные звуки невиданного мира.
«Где же ты, где?! Отзовись!»
Проклятый ледяной дождь, словно издеваясь, хлестал прямо в лицо. Но что Федору дождь! Он готов был пройти через топи болот, преодолеть самые страшные горные перевалы, терпеть пытки, только бы не разрушились его мечты. На какой-то момент исчезла окружающая действительность. Ее просто не было! Все, что могло здесь с ним произойти, ПРОИСХОДИЛО НЕ С НИМ! Он — вне этого измерения, вне его законов.
Внезапно замелькали огоньки — очень яркие, режущие глаза. Они выхватили Москвина из его «отрешенности», бросив в пасть преследующих событий ненавистного мира. За ним идет охота, он должен спасаться! Как не абстрагируйся от реальности, она есть.
Федор нырнул в какую-то подворотню и тут вдруг понял, что спрятаться невозможно. Таинственные огоньки в мгновение ока настигли его, и теперь «смотрели» глаза в глаза. Ледяной дождь торжествующе захохотал…
И Федор услышал:
Поцелуи ночного дождя
на губах принесла.
Пряный запах сирени
запутался в мокрой косе.
Я поляной цветущей,
я тополем юным была,
Прорастала травою
сквозь чистое утро в росе…
Дождь от ее слов действительно стал теплым, ласковым, запахи осени уступили место запахам пылающего лета. С замиранием сердца Федор ждал продолжения…
С соловьем перекличку затеяла
в первой листве.
И смолой ароматной текла
по кудрявой сосне…
«Как чудно поет соловей! И еще, я ощущаю запах леса… Так где же сон, где явь?»
…Я с тобою была наяву
и в чарующем сне,
И сама заблудилась
в невинном своем колдовстве…
«Так ты колдунья?!.. Кем бы ты ни была на самом деле, я все равно иду к тебе!»
И Москвин сделал шаг навстречу сверкающим огонькам…
Глава 20
Женщинам противостоять невозможно
Алексей, конечно же, не собирался делиться с Федором своим планом. А план его был прост: убить Селезневу, которая стала для него символом зла всего города! Он повторял путь русских экстремистов XIX века, полагавших, что бросив бомбу в царя или министра, избавят страну ото всех бед. Прежде всего, ему нужно было добыть адрес Людмилы. Для обычного человека сделать это непросто, однако у Городецкого имелось достаточно связей. Он сделал «звонок другу», знакомый голос удивленно спросил:
— Ты?
— Собственной персоной.
— Давненько не виделись.
— А хотела бы?
— Я никогда не против, да ты, как травка зимой — не видно, и не слышно.
— Дела.
— У тебя вечно дела. Когда ждать?
— Помнишь у Шекспира: «Когда твое чело избороздят глубокими следами сорок зим»?..
— Не доживу до сорока.
— Доживешь! С твоей хваткой и амбициями, Маргарита, протянешь и до сотни.
— Ладно, шутник! — и она отключилась.
На самом деле Городецкий передал: «Жди в течение сорока минут». Остановив машину, он попросил подвезти его.
Про девушку, открывшую ему дверь, можно было говорить только в высокопарных тонах: «Великолепная!», «Супер!», «Блеск!» — любой эпитет подошел бы к ней. Взгляд гетеры — одурманивающий, дразнящий, классический овал лица, пухлые, будто созданные для поцелуев, губы. Легкий халатик облегал стройную фигуру с пышными формами. Добавьте к этому каскад золотистых волос, и прямо перед вами — нечто среднее между куртуазным ангелочком и аппетитным сексуальным монстриком.
— Извини, я без подарка. Не было возможности заскочить в магазин.
— Прощаю. Заходи…
Он вошел в просторную, обставленную в стиле модерн, квартиру и с ходу сказал:
— Меня ищут, или скоро начнут искать.
— Я уже знаю, — зевнула хозяйка.
— Хреновы мои дела?
— Угу.
— Что делать?
— Не паниковать.
— Легко сказать!
— Проходи на кухню, поужинаем.
— Я сыт.
— И мной тоже?
— Нет, ты — это другое дело.
— Тогда быстро в ванную, и в постель!
Краса-хозяйка позволила Алексею, пусть ненадолго, но забыться в своих объятиях. Есть такие женщины, от одного прикосновения к которым сходишь с ума. А тут — более чем «не прикосновения»! Вращай ее, как юлу, отправляйся в кругосветное путешествие! Когда Алексей входил в нее по-обычному, он будто был в Испании, стоял на берегу, ощущая горячий влажный воздух, а затем бросался в воды океана. И все стремился к запретному буйку — главному пику наслаждений, стремился и после первого «заплыва», и после шестого… Когда поворачивал Маргариту к себе спиной, то словно пробирался узкими тропками пещер. Когда же она брала его неугомонного героя в руки и, шаловливо поиграв им, подносила к губам, Алексей оказывался в сердце раскаленной Сахары. Он оглох и ослеп, как от взрыва бомбы! Убежал и спрятался, как затворник, ото всего и всех. Маргарита заслонила собой луну и звезды, смешала события в один коктейль.