«Хватит! Останови страшное кино!»
Экран погас, но разве можно подобные кадры выбросить из сознания?
— …Как они допустили такое? — без конца вопрошал Москвин. — Но и вы… Вы должны были им помочь, раз они неразумны. Не говорите, что не должны вмешиваться. Неразумного сорванца отец иногда сечет розгами.
— Сейчас уже нет, — возразила Поэтесса, — порку ребенка приравняли к преступлению и нарушению прав личности. Человек стремится все решать сам, не внемлет ни порке, ни знамениям, ни предостережениям. И вот — расплата.
— Но ребенок…
— Стоп! — прервала собеседница. — Отец старается направить отпрыска на путь истинный — это одно, но если он стремится сделать из сына свое подобие, результат будет плачевный. Копии не способны к истинному прогрессу, они лишь механически повторяют прошлое.
Федор смолчал, поскольку в голове его вновь пронеслась кровавая буря, разрушающая Спокойствие и Гармонию. Гибло все!.. Но как же другие измерения? Что будет с Космосом вообще? Ведь все во Вселенной взаимосвязано, переплетено в единый клубок…
— Мы также тяжело переживаем ваши катаклизмы, — ответила на его мысленный вопрос Поэтесса, — но высокий уровень развития позволяет выживать.
«Все правильно, каждый выживает в одиночестве!»
…И опять перед глазами буря! Кровавая вселенская буря!..
Москвин невольно коснулся руки Поэтессы, ему безумно хотелось убежать от увиденного, спрятаться, но где… Где?! Если только раствориться в НЕЙ, — своей страсти, мечте, прекрасной Женщине, дающей начало новой жизни? По телу Федора точно пробежал ток, и тут он понял, что идет этот ток не только от него, но и от нее…
Кажется, их губы соприкоснулись; Федор и поверить не мог, что ЧУВСТВУЕТ ЕЕ ГУБЫ, с которых, словно россыпи драгоценностей, слетают изумительные стихи. И плевать, что некое неизвестное существо, по прозвищу Старик, подглядывает за ними. Москвин не стеснялся целовать возлюбленную, он безумно гордился своими чувствами. И лишь поражался, как высшее создание позволяет ему любить себя?
Что было дальше? Прекрасный сон! Он овладел ею… Только сам акт любви поглотил сладостный туман, лишив Федора воспоминаний о нежных моментах их чудесной близости.
…Потом они стояли у одной из самых древних и удивительных пирамид на свете…
По небу, точно хлебные крошки, рассыпалось бесконечное множество звезд, сухой воздух наполнился ароматами, в легких порывах ветра будто играла мелодия, и Федор знал: ТО МЕЛОДИЯ ПРОЩАНИЯ.
Жаль, безмерно жаль эту красоту, однако ее все равно уничтожат! Так, по крайней мере, уверяет Поэтесса.
Около молодой женщины и Федора находилось несколько похожих на Старика, существ. На них — серебристые комбинезоны, поверх которых были накинуты широкие темные плащи. Всем им предстояло войти в пирамиду.
«Как?! Уже?!..»
— У тебя есть немного времени, чтобы проститься, — Поэтесса положила руку Федору на плечо, — не грусти! Мне тоже грустно.
— Ну, почему?.. — тихо вымолвил Федор.
Он не закончил фразы, не позволила разрывающая грудь боль.
Ветер поднимал песок, и вдруг загудел, точно что-то собирался сообщить беглецу; звезды вспыхнули ярче, одна из них упала куда-то в бесконечность нашего мира. И все это скоро исчезнет… Исчезнет навсегда!
И, хотя его спутница говорила, что более не будет читать стихов, Федор вновь слышал их…
…Сквозь дырявую неба рогожку
Звезд сиянье мертво и льдисто.
Ночь крадется, как черная кошка
По дорожке луны серебристой.
И туман лиловеет в низине…
Этой ночью на Млечной дороге
Ты, устав и почти обессилев,
О звезду исцарапаешь ноги.
Пусть не будет разлука — вечностью,
Мы с тобой обязательно встретимся
Над Землею, что в космосе вертится,
У заросшего брода млечного…
«Нет, уже не встречусь с ЭТИМ, навеки уйдет то, что я любил и ненавидел… и, даже ненавидя, любил!»
— Всему приходит конец, — сказала Поэтесса. — Человек перед смертью также с особенной болью любуется красотой мира, потому что понимает: он видит ее в последний раз. И даже маленький серый дворик с полуразрушенной избушкой кажется прекрасным парком, в центре которого возвышается золотой дворец. Но ты ведь идешь не к смерти, ты переселяешься из полуразрушенной избушки в тот самый золотой дворец, под сводами которого — уникальная библиотека, вместилище всевозможных знаний.
— Ты права… Но почему же люди, добившиеся колоссального успеха, часто вспоминают свою скучную деревеньку, возвращаются туда и, со слезами на глазах, совершают прогулки по заросшим бурьяном тропам? Нас все равно тянет в тот край, где родились, и были хоть немного счастливы…