— Что делаю? — мой голос дрожал, предавая меня, поэтому я надула пузырь, а затем лопнула его.
— Это.
Он забрал сдувшийся пузырек у меня с губ, и я смотрела, как он выбросил его в мусорное ведро рядом с фонтаном.
— Уклоняешься, когда у меня возникает реальный вопрос.
Легкое прикосновение его пальцев к моим губам все еще обжигало, и каким-то образом этот контакт угрожал разорвать мой фасад в клочья.
Я не знаю, — я хотела сказать. — Я не знаю, зачем я это делаю.
Вместо этого получилось следующее:
— Если ты хотел заняться со мной сексом, все, что тебе нужно было сделать, это попросить.
Он сделал шаг ближе, и носок его ботинка коснулся моего. Мои пальцы заскользили по прохладной стене позади меня, погружая меня в тепло его тела. Наши лица в нескольких дюймах друг от друга. Мне не за чем прятаться. Никаких пряжек для ремня, слухов или красных чашечек Соло.
Его теплое дыхание коснулось моих губ.
— Почему ты говоришь мне такое дерьмо?
Мое сердце стучало в ушах, и я едва слышала свой ответ.
— Может, мне нравится внимание.
— А мистера Доу? Картера? Марко? — его глаза потемнели. — Тебе тоже нравится внимание с их стороны?
— Они дают мне его, хочу я этого или нет. По крайней мере, так у меня есть некоторый контроль.
Честность сорвалась у меня с языка прежде, чем я успела ее обуздать.
Брови Истона сошлись на переносице, и он переводил взгляд между моими глазами.
— Это то, что ты думаешь? Что у тебя нет выбора?
Я проглотила комок в горле. Тяжесть в моей груди становилась все тяжелее с каждым его словом. Я больше не могла этого выносить, поэтому поменяла тему.
— Я хочу знать, почему на этой неделе ты говорил со мной больше, чем когда-либо за последние три года.
— Ты хочешь, чтобы я остановился?
Я прикусила губу, словно обдумываю это.
— Нет.
Проклятый адреналин. Проклятая жара. Проклятый Истон.
— Тогда скажи мне, как давно он это делает?
Сукин сын.
— Мы играем в — двадцать вопросов"? Потому что, если так, я думаю, ты исчерпал свой лимит.
— Черт возьми, Ева, — пробормотал он, стиснув зубы. — Это не какая-то гребаная игра. То, как люди относятся к тебе — это не игра.
— Но было бы намного веселее, если бы это было так, тебе не кажется?
Он изучал выражение моего лица, читая каждый дюйм моего тела. Я старалась, чтобы черты моего лица оставались непроницаемыми, но чем дольше он изучал меня, тем сложнее это становилось.
Я не хочу, чтобы ты видел.
Я не хочу, чтобы ты знал.
— Эй! У вас двоих есть пропуск в туалет?
Я чувствовала, как дежурный по коридору поправил очки рядом с нами, доставая свой маленький блокнот.
Мы с Истоном не отводили друг от друга пристальных взглядов, ничего не говоря, но так много всего сразу.
— Я приму это как отказ. Вы нарушаете код 2 тире 3 Руководства для студентов, — объявил он, как будто тренировался на роль полицейского в торговом центре. — Мне придется выписать вам обоим наказание за задержание.
Истон мгновение смотрел мне в глаза, прежде чем отступил. Его плечи опустились, и он засунул руки в карманы.
— У тебя всегда есть выбор, Ева. Никогда и никому не позволяй убеждать себя в обратном.
Дурацкое жжение в глазах усилилось, и я не знала, как реагировать.
Дежурный по коридору яростно выписывал протоколы отработки.
— Никаких разговоров в коридорах во время занятий. Код 2 Тире 6 в Руководстве для студентов.
Я проигнорировала его.
— Что ты сказал мистеру Доу? — прошептала я, ненавидя просачивающуюся нотку отчаяния.
— Ты действительно хочешь знать?
— Я просто… Я не хочу устраивать сцену, Истон. Пожалуйста.
Я знала, что это звучало слабо. Но я тоже чувствовала слабость.
Дежурный по коридору вложил в руку Истона листок о наказании, но когда он протянул мне мой, у меня нет сил взять его, поэтому это сделал Истон.
— Код 3 Тире…
— Мы поняли, — огрызнулась я.
Его глаза сузились, но он повернулся и исчез в коридоре, чтобы найти других студентов, которым можно досадить.
Истон вложил мне в руку мой штрафной лист, и на мгновение я почти представила, что мы не брат и сестра. Я не облажалась, и мы двое нормальных людей, просто держащихся за руки.
Когда он собрался уходить, мои пальцы обхватили его предплечье, останавливая его.
Он долго смотрел на мою хватку, прежде чем его взгляд скользнул вверх по моей руке, снова останавливаясь на моем лице.
— Я сказал только то, что ему нужно было услышать. Ни больше, ни меньше. Он будет молчать и больше не приблизится к тебе. Я могу тебе это обещать.