Последнее, что я увидела — это его лицо. Мальчик, который играл грустную музыку.
Он склонился надо мной, как ангел. Его теплая рука скользнула по моей шее. Он заглядывал мне в глаза.
Затем мой мир погрузился во тьму.
Моя голова раскалывалась, веки слипались, а сухая боль в горле такая, словно я проглотила пепел.
— Ради всего святого, у меня на заднем дворе….
Это женский голос.
— Доктор Агилар только что ушел. Да, конечно. Нет-нет, он сказал, что с ней все будет в порядке после небольшого отдыха и обильного питья.
Кто? С кем все будет в порядке?
— Что ж, попробуй вызвать его еще раз. Не останавливайся, пока не дозвонишься.
Пауза.
— Я прекрасно понимаю, Саша. Может быть, тебе пора вспомнить, кто его жена.
Я попыталась открыть глаза, но они не подчинялись. Мои конечности отяжелели, и я почувствовала себя так, словно лежала на дне колодца, а эхо темноты и пронзительный голос то затихали, то нет.
— Какой дом, Дэвид? Никто не знает, кто она. О ней вообще нет никаких записей. Она как будто призрак.
Призрак…
Сон затянул мое сознание, и я соскользнула глубже в колодец. Темно. Тихо. Безопасно.
Я не знала, как долго блуждала в глубинах, прежде чем голоса снова вытащили меня на поверхность.
— Это предпочтительнее, чем помещать ее в систему, не так ли?
Тишина.
— Что ж, Винсент вернется домой, я уверена в этом. Это будет как тогда, когда мы усыновили Айзека. Разве ты не помнишь, на что это было похоже? Винсент все время был дома. Мы были настоящей семьей.
Семья.
— Мы снова можем быть как одна семья.
Семья.
— С натяжкой? Он упомянул, что хочет дочь, помнишь? После того, как у нас появился Айзек? Нет, я знаю, что это было много лет назад, но…
Снова тишина.
— Тише. Это снова сработает, Бекки. Сработает. Потому что это должно сработать, черт возьми. Он не может всю оставшуюся жизнь держать одну ошибку у меня над головой!
Тише, тише, тише…
— Потому что… Потому что это моя последняя надежда.
Сон еще никогда не был таким изнуряющим.
Мои глаза пробежали вверх, вниз. Влево, вправо. Комната такая чистая и белая, что на секунду я представила, что это Рай. Но потом я вспомнила, что такие грязные девчонки, как я, не попадали в Рай. Дрожь сотрясала мое тело, и я села на большой кровати, кутаясь в мягкое одеяло.
Где я находилась?
Что случилось?
Что я наделала?
Дверь открылась, и появилось знакомое лицо. Любопытные глаза, растрепанные каштановые волосы и две ямочки на щеках. Это мальчик из окна.
Он что-то сказал, но слова утонули в бешеном биении моего сердца. Я совершила ошибку. Смертельную ошибку. Они нашли бы меня. Он нашел бы меня.
Волосатые руки. Сдавленные крики. Кровь, кровь, боль и еще раз кровь.
Мальчик вышел из комнаты, затем, секундой позже, появился снова с полной тарелкой еды. Запах бекона достиг моих ноздрей, и мой желудок болезненно сжался.
Я не двигалась. Я не могла. Страх обвился вокруг моей шеи, как змея, пытаясь задушить меня. Он не мог найти меня. Я умерла прежде, чем он нашел бы меня.
— Все в порядке.
Змея ослабила хватку, и я сделала короткий вдох. Мальчик повторил это снова. Тихо, нежно и медленно.
— Все в порядке.
Его голос под стать его глазам — два ведра мягкого, теплого меда.
— Теперь ты в безопасности. Я обещаю. Все будет хорошо.
Я столько раз повторяла себе эти слова, но никто другой никогда не говорил их мне. В уголках моих глаз началось жжение.
Он поставил тарелку на приставной столик рядом со стаканом воды и спросил:
— Как тебя зовут?
Я пристально смотрела на него.
Уголок его губ приподнялся.
— Просто имя. Чтобы как-то называть тебя.
Как-нибудь называть меня.
Принцесса…
Вкус желчи попал мне на язык, и я отвернулась.
— Все в порядке. Ты не обязана мне говорить, — он опустил голову, затем потер затылок, прежде чем снова встретился со мной взглядом. — Меня зовут Истон.
Истон.
Он посмотрел на меня, и я почувствовала… Надежду.
Удобство.
Безопасность.
Я открыла рот, чтобы заговорить, но боль пронзила мое горло, и хриплый голос сорвался с моих губ.
— Эв… — я вздрогнула. — Эва… Эванджелина. Меня зовут Эванджелина.
— Ева?
Ева. Никто никогда раньше не называл меня так. Звучит приятно, когда он так говорил. Сильно. Как та, кем я хотела быть.