Странно, — продолжал Эрнест, — что для вашего клиента — чуть не сказал «пациента» — эта потеря превратилась в его глазах в крах, полное разорение, но под вашим умелым руководством он сможет понять, что это мошенничество стало его спасением. Возможно, это лучшее, что с ним могло случиться!»
«Как мне привести его к этой мысли?»
«Я бы предложил ему заглянуть в глубь себя, исследовать свою сущность и выяснить, действительно ли конечной целью и назначением его жизни являются деньги. Я часто предлагаю таким пациентам спроецировать себя в будущее — в момент смерти, похорон, — представить свою могилу и составить эпитафию на надгробную плиту. Как бы ваш клиент почувствовал себя, поняв, что его одержимость деньгами будет увековечена в камне? Неужели он захочет, чтобы итог его жизни выглядел таким образом?»
«Жутковатое упражнение, — поморщилась Кэрол. — Напоминает то упражнение с линией жизни, которое вы предлагали мне проделать. Может, мне и самой стоит попробовать? Но не сегодня. У меня еще остались вопросы. Скажите мне, Эрнест, как вы считаете, чем объясняется его безразличие к жене? Я случайно узнала, что у нее, возможно, есть любовник».
«Та же самая стратегия. Я бы поинтересовался, что он сказал бы пациенту, который с таким безразличием относится к самому близкому человеку. Предложите ему представить, как бы он жил без нее. Что произошло с его сексуальными желаниями? Куда они делись? Когда они пропали? Не кажется ли ему странным, что он проявляет куда больше готовности понять своих пациентов, чем собственную жену? Вы сказали, что она тоже занимается терапией, но он высмеивает ее подготовку и ее подход? Я бы пошел в лобовую атаку, работал бы максимально жестко. Почему он поднимает ее на смех? Уверен, у него нет на то веских причин.
Что еще? Посмотрим. Что касается потери работоспособности. Если так будет продолжаться, месяц-два отдыха от практики пойдут на пользу и ему, и его пациентам. Возможно, ему стоило бы уехать куда-нибудь с женой. Может, им стоит обратиться к семейному терапевту и попробовать научиться слышать друг друга. Думаю, лучше всего было бы, если бы ваш клиент позволил ей попытаться помочь ему — пусть даже ее сомнительными методами».
«Последний вопрос…»
«Не сегодня, Каролин, наше время подошло к концу… а у меня кончились идеи. Но давайте задержимся еще на минуту и посмотрим, как прошел сегодня наш сеанс. Скажите, что вы чувствовали во время нашего разговора? Что вы думали о наших отношениях? Сегодня я хочу услышать от вас всю правду. Я был с вами откровенен. Теперь ваша очередь».
«Да, я знаю. Я тоже хотела бы быть с вами откровенной… но не могу найти слов… такое ощущение, что я успокоилась, стала смиренной… или освободившейся… Может быть, это правильное слово. Я чувствую, что обо мне заботятся. Мне доверяют. Из-за вашей честности мне становится все труднее скрывать».
«Скрывать что?»
«Посмотрите на часы, доктор. Время вышло. В следующий раз!» Кэрол встала и собралась уходить.
У двери возникла щекотливая ситуация. Им нужно было придумать новый способ прощания.
«Увидимся в четверг», — сказал Эрнест, протягивая Кэрол руку для формального рукопожатия.
«Я не готова перейти на рукопожатие, — сказала Кэрол. — Вредные привычки трудно искоренить. Особенно трудно бросить наркотики. Давайте снижать дозу постепенно. Как насчет отеческого объятия?»
«Ограничимся дружеским!»
«А как это?»
Глава 28
Позади был длинный рабочий день. Маршал, едва держась на ногах, брел домой, погруженный в раздумья. Девять пациентов за сегодня. Девять раз по сто семьдесят пять долларов. Тысяча пятьсот семьдесят пять долларов. Сколько же ему нужно будет работать, чтобы заработать эти девяносто тысяч? Пятьсот сеансов. Шестьдесят полных рабочих дней. Более двенадцати недель работы. Двенадцать недель работы коту под хвост из-за этого чертова Питера Макондо! И это не считая накладных расходов: аренда офиса, налоги, страхование от профессиональной небрежности, лицензия на медицинскую практику. Плюс деньги, которые потерял, отменив несколько сеансов в первые две недели после случившегося. Плюс пятьсот долларов, которые он потратил на детектива. Не говоря уже о том, что акции «Уэллс Фарго» на прошлой неделе резко выросли и теперь стоят на четырнадцать процентов дороже, чем тогда, когда он их продавал! И расходы на адвоката! Но Кэрол того стоит, подумал Маршал, пусть даже она не понимает, что мужчина не может вот так просто взять и опустить руки. Я достану этого подонка, даже если придется потратить на это всю оставшуюся жизнь!
Маршал ввалился в дом, бросил, как обычно, портфель прямо на пороге и помчался к своему новому телефону, чтобы прослушать сообщения. Voila! Терпение и труд все перетрут! На автоответчике его ждало сообщение.
«Здравствуйте. Я прочитал ваше объявление в «Новостях психиатрии» — ну, не обявле^ние, а предостережение. Я психотерапевт, живу в Нью-Йорке и хотел бы получить более подробную информацию о пациенте, о котором вы писали. Похоже, это один из моих клиентов. Пожалуйста, позвоните сегодня вечером мне домой по телефону 212-555-7082. В любое время».
Маршал набрал названный номер и услышал «алло» — «алло», которое, даст бог, приведет его прямо к Питеру Макондо. «Да, — ответил Маршал. — Я получил ваше послание. Вы сказали, что среди ваших пациентов есть человек, похожий на того, что я описал в объявлении. Можете рассказать мне о нем?»
«Минуточку, — сказал его собеседник. — Не торопитесь. Кто вы? Прежде чем рассказывать вам что-то, я должен знать, кто вы такой».
«Я психиатр, психоаналитик из Сан-Франциско. А вы?»
«Я психиатр, работаю в Манхэттене. Мне хотелось бы получить более подробную информацию о том, что вы писали в объявлении. Вы употребили слово «опасность».
«Это и есть опасность. Этот человек — мошенник, и, если вы работаете с ним, вы находитесь в опасности. Похож этот человек на вашего пациента?»
«Я не могу вам сказать — профессиональный долг, гарантия конфиденциальности. Я не имею права обсуждать моего пациента с посторонним человеком».
«Поверьте мне, забудьте о правилах — это вопрос жизни и смерти», — произнес Маршал.
«Мне бы хотелось, чтобы сначала вы рассказали мне, что вам известно об этом пациенте».
«Пожалуйста, — ответил Маршал. — Около сорока лет, импозантный, носит усы, называл себя Питером Макондо…»
«Питер Макондо! — перебил его собеседник. — Так зовут моего пациента!»
«Невероятно! — Маршал упал в кресло от изумления. — Он даже не удосужился изменить имя! Вот этого я даже и предположить не мог! То же самое имя? В общем, так, я проводил с этим Питером Макондо краткосрочную терапию — восемь сеансов. Типичные проблемы миллиардеров: раздел недвижимости с двумя детьми и бывшей женой, все от него чего-то хотят, он слишком щедр, чтобы обвинять их в этом, жена-алкоголичка. Вам он рассказывал туже историю?»
«Точно, он и мне сказал, что отправил ее в центр Бетти Форд, — ответил Маршал, — а потом он пришел ко мне с невестой… да, высокая, стройная элегантная женщина по имени Адриана… она и вам так представилась?… да, правильно, чтобы решить проблему предбрачного контракта… словно под копирку. Ну, остальное вы знаете… успешная терапия, я слишком мало беру за свои услуги, хочет меня отблагодарить, именные лекции в университете Мехико…
Ах, в Буэнос-Айресе? Приятно слышать, что он еще готов импровизировать. Он уже заводил разговор о своем новом капиталовложении? О фабрике по производству велосипедных шлемов?
Вот именно — такой шанс выпадает лишь однажды, — причем вы полностью застрахованы от потерь. Вы, конечно же, столкнулись с серьезной моральной дилеммой? Он рассказывал вам, как хотел отблагодарить хирурга, который спас жизнь его отцу, и что из этого вышло? Как он корил себя за это? Не мог избавиться от чувства вины за то, что навредил своему благодетелю. И что он сделает все, чтобы подобное не повторилось?
Именно так… операция на сердце… мы с ним тоже целый сеанс прорабатывали эту проблему. Детектив, которого я нанял… кретин… он пришел в полный восторг от этой находки — назвал это творческим подходом к делу.