— Садись, покормлю тебя, а то вечно свои бургеры ешь.
Покормит? Она готовить-то особо не умеет. И сама вечно траву одну ест. Мне всегда было наплевать на это. Это же Поля. Я сам забил на все, что должно быть в нормальных отношениях.
— Полин, я не голодный, перекусил уже.
— Ой, да что ты там перекусил?
Хочется орать в голос. Ужин с Каей до сих пор плавит сердце. И я морально мараю его тем, что сейчас рядом с Полиной.
— Вот, одни витамины. Салатик, — достаёт из холодильника глубокую миску с травой. Как завороженный наблюдаю, как она бросает туда несколько помидорин черри, заливает каким-то соусом. Сыпет какие-то семена.
— И котлетки парные, — заканчивает мысль, а я морщусь.
— Полин, я же это не ем, — заключаю горько. Пять лет. Пять… А мы с ней чужие люди. Она даже не знает, что мне нравится.
Поля возмущённо оборачивается и глядит рассерженно.
— Ну что значит — не ешь?! Это полезно! Витамины! Овощи! Зелень! А твои гамбургеры лучше, да?
Да, блядь, гамбургеры лучше, да!
— А такие котлеты — это здоровье! Вот поженимся, я буду за тобой пристально следить, будешь у меня на правильном питании.
От слова «поженимся» у меня волосы на затылке встают дыбом. Наша свадьба… Декабрь… Полина хочет свадьбу в декабре. Чтоб снег, мороз, белая шубка. Снежинки горят в сумерках. Мне похер было когда. Лишь бы было. Я ее замуж уже в третий раз зову. Первый — отказалась. Во второй — решилась. Но у Поли мама умерла. Все отложилось. На год. Потом я замотанный был в тло. И с тех пор мы еще года полтора жили как привыкли. А я пристрастился к легким интрижкам. Недавно решили, что все, сколько ждать можно. Да и отец Полинкин давил на нее, мол сколько можно, отношения нужно узаконить, жить вместе. Семью строить… Семью… я не хочу семью с Полей. В сердце вколотили здоровенный кол. Не хочу с ней семью! Раньше — да. Но не сейчас. А она-то хочет?
— Полин, — она продолжает что-то отговорить, и я чуть повышаю голос, потому что она меня, кажется, просто не слышит, — я такое не ем. Ты за пять лет не поняла этого?
— Я старалась, между прочим. Зелень свежую искала. Готовила. А ты…
— Да ты для себя искала, Полин. А не для меня. Я это даже в рот взять не смогу, меня стошнит.
— Котик. Ты себе желудок испортишь. Ты понимаешь? Садись. Ешь.
Мне понадобилось взглянуть в окно и рассмотреть небо. Не замечал раньше. Реально всего этого не замечал. Она слышит только себя.
— Давай-давай, наяривай. И кстати, через две недели встречаемся с организатором свадеб. Я уже обо всем договорилась.
Мне выть хочется от собственной глупости. Как я мог всего этого не видеть?! КАК?!
В какой конкретно момент мы перестали друг друга слышать? Я эгоист? Может быть, но мне хочется, чтобы меня ценили и радовались моим стараниям. Чтобы меня тоже слышали, чтобы для меня что-то делали. Не в приложении к ней, а именно для меня, даже если это не совпадает с её интересами. В какой момент я перестал слышать себя и растворился в том, что хочет Полина? С самого начала, когда пытался добиться ее расположения? Отношения просто загнулись.
От общих интересов осталось только то, что она считает правильным. А если для меня это неприемлемо? Донести мысль не получается, она тупо не воспринимает. Как я должен себя вести, если она меня НИКОГДА не слышит?! Наши отношения уже перешли в привычку. А я вдруг понял, что давно нужно было сделать главный шаг… шагнуть в бездну… У нас свадьба через полгода, но я не вижу нас мужем и женой. Я даже рядом нас не вижу.
Я ее на руках носил, руки ей целовал. Все только для нее. И как Полечка захочет. Лишь бы ей комфортно было. Лишь бы она мужика во мне видела. Мне казалось счастьем, что пять лет назад она выбрала именно меня.
Так в какой же момент все рухнуло? Рассыпалось в прах? В какой момент и что конкретно я сделал не так?
Номерки стрелял? Первые года три-четыре этого не было и в помине. И поэтому, наверное, и стрелял. Неужели я такой слепец, а все портиться начало уже тогда? Я искал то, чего в наших отношениях уже просто не осталось. Боялся себе признаться, что я для нее так и остался никем. Просто заменой разбитых чувств к другому.
В какой же момент я зарыл свои собственные «хочу», позволив им раствориться под натиском интересов Полины? Когда именно я стал делать то, что от меня ждут, забывая о том, что хочу делать сам? Мне тоже хочется чувствовать себя любимым! Чтобы в сердце моей женщины был только я! Тоже хочется, чтобы обо мне заботились! Чтобы не пропускали мои слова мимо ушей, как болванчик кивая: ага-ага. Я Полину любил. Очень сильно. Измен тогда не было. Я работал много. Чтобы она ни в чем не нуждалась, чтобы дать ей все, что она захочет. Вот. Дал. А ей все мало. Ей всегда мало. Она говорит лишь о себе, про меня слушая без интереса, без переживания. Согласовать со мной время – так зачем? Она же сама все за себя решает! Мои планы ей до балды. Моя усталость ничего не значит. Мое время — пффф, что это такое.