— Мы с ней разошлись давно. Я же тебе говорил.
А я не верила. Ни единому его слову тогда не поверила. И я все это время думала, что они до сих пор вместе. И теперь гордо именуются мужем и женой. Но сейчас моя убежденность рассыпается в прах под натиском происходящего. Неужели все не так, как я считала? Не может же этот мужчина так безбожно обманывать вновь?..
Наши глаза снова встречаются.
Я и Итан. Итан и я... Как противостояние. Смотрим друг на друга изучающе. Интуитивно пытаясь понять, действительно ли все, что было в прошлом, умерло и теперь мы абсолютно чужие люди. Стараясь изо всех сил найти следы наигранности и неискренности на лице собеседника. Стремясь внешне остаться равнодушным, гася внутренний огонь, не позволяя даже искорке вырваться на свободу. Потому что… воспоминания нахлынивают, врезаясь острым лезвием в самое сердце, бередят душу, разбивая ее на миллиард мелких осколков.
— Что с тобой произошло? — спрашиваю о том, что на самом деле беспокоит меня больше всего. Он когда-нибудь встанет?..
— Да не бери в голову, — легко отмахивается, а на его губах расцветает тёплая улыбка, преображая осунувшееся, уставшее лицо, — небольшая авария. Мне просто не повезло. Скажи лучше, как сама? Нога не очень болит? Пойдём рану все ж обработаем?
Он действительно спрашивает о моем самочувствии? После всего, что было? И всего, что я ему наговорила?
Коляска приходит в движение и подъезжает ко мне вплотную. Господи, я не могу в это поверить! Я НЕ МОГУ!
Осторожное касание распространяет волны трепетной дрожи и тепла. Итан не трогает саму рану, лишь аккуратно проводит подушечками пальцев рядом с красными подтеками. А у меня в душе щемит от этого. Всегда был так нежен. Лёгкое прикосновение окунает в пучину отчаяния: Итан не может ходить…
— Не нужно, я сейчас домой, там и промою… — голос мой звучит совсем непривычно, — и обработаю.
— Какими судьбами в нашей скромной обители? — горящий взгляд прожигает насквозь. Мужчина выпрямляется, расправляет плечи, вальяжно кладёт кисти рук на подлокотники. Он смотрит по-доброму, с искренним интересом. Ждёт ответа.
— Юбилей фирмы намечается. Возможно, буду организовывать. Только не уверена, что я подхожу. Пока ещё с руководством надо согласовать. А… ты?..
Задаю вопрос и только теперь вдруг начинаю соображать. Он говорил, что работает в розничной сети по продаже бытовых и электроприборов.
— Я здесь работаю.
— Это фирма твоего отца? — обвожу взглядом шикарный холл.
Он просто кивает в ответ.
— Как ты тогда к отцу слетал? — вспоминаю дни, когда впивалась в корпус телефона пальцами, гася в себе желание позвонить и уточнить, все ли нормально с его папой.
Ладонь Итана сжимается в кулак и едва заметно ударяет по подлокотнику, замирая.
— Хуже, чем планировал, — бросает ровно.
— Отец жив? — перед глазами проносятся сцены похорон моих родителей: сначала мамы, а потом и папы.
— Да, с ним все в порядке. Его ещё тогда выписали из больницы, и теперь он придерживается диеты и правильного образа жизни.
Мужской телефон начинает вовсю противиться нашему дальнейшему разговору. Итан глядит на экран, раздумывает лишние пару секунд и твёрдо отвечает собеседнику:
— Скажи, что я задерживаюсь на пять минут. Пусть подождут.
Отключается и вновь ласкает меня взглядом. А у меня все внутри переворачивается. Я очень хочу спросить его, как же так получилось, давно ли, полная ли потеря чувствительности ног или нет, есть ли шанс ему хоть когда-то встать с коляски, но… слова застревают в горле. Глаза увлажняются, и я опускаю голову.
«Даже поцеловать тебя боюсь…»
«С тобой так было, как ни с кем раньше…»
«Если бы знал заранее, я бы тебя готов был ждать все эти пять лет…»
— Прости, если я слишком опоздаю на совещание, мне боком выйдет потом.
— Да-да! Я… конечно… — пытаюсь нацепить на лицо маску беспечности, но сама еле-еле сдерживаю слёзы, прячу руки за спину, чтобы он не заметил, как они дрожат. Спазм уже хватает горло, я не могу больше вымолвить ни слова. Уверена, он видит мою реакцию, хмурится.
— Ты на чем приехала? Давай я тебе такси вызову?
Округляю глаза, едва успеваю стереть одинокую горько слезинку. Он мне такси хочет вызвать?!
Стараюсь улыбнуться, но выходит горестная гримаса. Отрицательно мотаю головой, прерывисто выдавливая:
— Я… на машине… теперь…
— Ладно. Будь осторожна за рулём.
Его улыбка мягкая, спокойная, с нотками сожаления.
Задерживаю дыхание, чтобы отчаянно не закричать прямо здесь.