С Лешёй договариваемся ещё с минуту, я твёрдо уверяю парня, что буду в назначенное время на новом месте.
Приезжаю в итоге чуть раньше, уже повстречав девчонок у входа. Отмахиваюсь от них, говоря, что мне нужно в туалет, а сама на скорую руку переодеваюсь, накидывая на купальник футболку и шорты. Не уверена, что меня пропустят в верхней одежде в медицинское крыло, поэтому захватила с собой спортивные вещи. Поскорее бегу по коридору, но в отделение реабилитации, оказывается, отдельный вход. Пришлось обходить здание. Администратору задаю интересующие меня вопросы о занятиях при повреждении нервной системы. На часть встречных вопросов я ответить не могу, потому что не обладаю нужной информацией. Проглотив волнение, прошу пройтись со мной, показать кабинеты для работы с пациентами для лечебно-оздоровительного плавания.
— Здесь поручни, с другой стороны параллельные брусья, — щебечет воодушевленно администратор с бейджиком на груди, распахивая двери.— Пологие спуски. Температура воды около 37-38 градусов, чтобы пациенты не замерзали: интенсивность движений слабая…
Внимательно впитываю информацию. Проходим по коридору мимо одной из дверей.
— Сюда заходить не будем, там сейчас проходит сеанс, здесь специальное оборудование, облегчающее…
В двери небольшое окно, и я незаметно с осторожностью заглядываю внутрь. Заинтересованно пробегаюсь внимательным взором по помещению. Отворачиваюсь и внезапно замираю, теряя нить разговора. Тут же поспешно прилипаю взглядом обратно. И натыкаюсь на знакомый профиль.
О боже…
Это Итан. Его суровое лицо высечено из камня. Губы плотно поджаты. Веки опущены. Он сидит на дне мелкого бассейна по пояс в воде, ноги вытянуты, руки крепко вцепились в упоры. На уровне его коленей женщина. Что-то ему говорит и сосредоточенно очень медленно приподнимает мужскую ногу, помогая её согнуть.
Итан задерживает дыхание в этот момент, а на лице его холодная маска.
Чувствуя, что меня вновь трясет, заставляю себя морально быть сильнее и успокоиться, унять дрожь в пальцах.
К нам приближается мужчина на костылях и просит администратора вернуться на ресепшн. А я уверяю, что сейчас подойду.
Как только остаюсь у двери одна, я мгновенно снова прилипаю к стеклу. Впитываю каждую черточку напряженного лица. Пытаюсь прочитать эмоции, но Итан закрыт. На лице бесстрастное выражение. Женщина ему что-то объясняет, а он вроде и слушает, но кажется отстранённым. Надо уходить, ведь он совершенно точно будет против моего здесь нахождения, но ноги вросли в пол, наполнившись свинцовой тяжестью, и ни шага сделать не получается.
Его грудь часто вздымается, и это противоречит тому, что отражается на лице. Если бы не знала Итана совсем, я бы подумала, что он сконцентрирован и собран. Но… нет. Я будто начинаю сканировать неуловимый поток разрозненных мыслей, чувствую, что Итан… он словно на грани… разрывается между тем, что надо, и тем, что силы на это вот-вот закончатся. Ему безумно тяжело. Ему очень нужна поддержка. Просто немного приободрить его… Он даже дышать нормально не может, а это залог правильного распределения энергии. Конечно, ему ее не хватает…
Знаю, он не хочет, чтобы я видела его таким, но, быстро прокрутив в голове все за и против, я решительно хватаюсь за ручку и уверенно шагаю вперёд.
На меня устремляются две пары глаз. Дверь громко хлопает за спиной.
Женщина успевает всплеснуть руками и выкрикнуть резкое: «Здесь процедуры!»
Но Итан лишь затравленно дёргается, ещё сильнее напрягаясь.
Начинаю чувствовать неловкость. И заламывать пальцы.
— Извините, что вмешиваюсь, — уверенность собственного голоса приободряет, и я с вызовом смотрю на реабилитолога, — но у него дыхание неправильное. А значит, неоптимальный расход сил.
Женщина мгновенно вскидывает брови, недовольно приподнимаясь, набирает воздуха в грудь.
— Не надо, — жестом останавливает ее Итан, не отрываясь смотрит на меня. Изучающий взор медленно ползёт вдоль моего тела вниз, затем наверх, замирая на лице. О чем он думает? Хочет, чтобы я поскорее ушла?
Врач приземляет горящий взгляд на Итана. И до меня доносится тихое:
— Даже неопытному человеку видно, что ваше дыхание сегодня никуда не годится.
— Привет, — мужчина смотрит в упор на меня, совершенно никак не реагируя на слова реабилитолога. — А ты здесь… как?
— Мимо приходила, — роняю дежурную фразу, понимая, как глупо она звучит. Смущаюсь под его внимательным взглядом, мнусь на месте, переступаю с ноги на ногу. В голове мечутся фразы. Такие глупые, неуместные, одна хуже другой. Я не знаю, что ему сказать. Я не знаю… — у меня через полчаса тренировка в другом крыле.