К счастью, камеры наблюдения — целиком и полностью в моём ведении. Весь фокус сводится к демонстрации того, что не вызовет подозрений в мой адрес, и утаивании моментов, содержащих компромат.
Не представляю себе, как, но кажется, получается. Даже после третьего просмотра докопаться практически не до чего. Хватает хладнокровия и самообладания, хоть и мурашки по телу. Жуть. Трясёт. Вдруг что-то не учла и не предусмотрела…
— Вот тут, — заметил майор — видимо, старший из экипажа полицейского катера, — остановите, пожалуйста.
Щёлкнула по клавише.
Напряжённо вглядываюсь в экран. Картинка: я протискиваюсь внутрь «Корвета», в полутьму. Удачный ракурс — выжившего беглеца не видно, его заслоняет люк. Едва можно разобрать лишь ногу, да и то не явно, сойдёт за деталь интерьера.
Неужели заметили? Почему майор попросил остановить? Сердце заколотилось в бешеном ритме, руки задрожали.
— Обратите внимание на хронометраж, — пояснил майор, после чего распорядился: — Дальше.
Кажется, пронесло. И всё же непонятно, что его так заинтересовало?
Вновь запустила ролик. Мы просмотрели отрезок, в котором я совершаю ряд нелепых телодвижений, а потом и вовсе исчезаю из кадра. Вроде бы, всё ровно, ничего подозрительного.
— Стоп! — скомандовал майор и обернулся в мою сторону. Белёсо-голубые, ничего не выражающие, прозрачные глаза смерили меня с головы до ног. Лысое темя покрылось морщинами. — Простите, не могу запомнить, как вас зовут, — сказал майор, ища взглядом нашивку с именем и фамилией на моей блузке.
Не вынесла, опустила глаза, сделала вид, что разглядываю блузу. Действительно, нашивки нет: это новая блузка, ещё не успела пришить.
— Дейдра, — с трудом ответила я.
— Да, Дейдра, — вспомнил майор. — Замечательное имя, постараюсь не забыть. Так вот, Дейдра, вы находились внутри катера больше пяти минут, и на видео не разобрать, чем вы там занимались. — Майор неприятно осклабился. — Хотелось бы узнать — что вы там делали?
«Бриллианты искала», — чуть не ляпнула я. Надо же — ещё и шутить способна. Или это от отчаяния? Похоже на истерику.
— Пыталась открыть аварийный люк, — ответила я более спокойным голосом. Помогла заранее придуманная отговорка. — Непростое занятие. Тяжёлый, к тому же заклинило.
— А почему вы решили выйти через аварийный люк? Ведь основной был открыт. — Майор точно мнил себя великим сыщиком, который припёр к стене изворотливого негодяя. Не хватает только направить яркий свет мне в лицо. А мог бы — возле него подходящая для этой цели настольная лампа.
— Мне стало дурно, — я поморщилась, — даже вспоминать не хочется. Вы же осматривали катер, видели, что там. Возле основного люка находится тело, которое… Словом, там всё в крови и в… — Я прикрыла рот рукой, борясь с неприятными позывами.
Опять охватила дрожь. Руки трясутся, зубы выбивают дробь. Ладно хоть сейчас есть оправдание, из-за чего меня колотит.
А сама только и делаю, что гляжу на майора, просительно, с надеждой. Поверит?
— Ну что вы, Дейдра, — вступился Белов. Приблизился, встал рядом и осторожно погладил по плечу, совсем как вчера, во время беседы. — Мы вас понимаем, всё вполне понятно. Надеюсь, господину майору тоже всё понятно? — Белов с упрёком посмотрел на полицейских.
— Да, пожалуй, — нехотя согласился майор, но всё же заставил прокрутить момент ещё раз.
Стали смотреть дальше. Ничего примечательного: лишь неясные тени по ту сторону «Корвета». Через несколько минут помещение шлюза озаряется ярким светом из коридора — это открылась входная дверь-перегородка, обозначая момент, когда я ушла.
— Судя по всему, вам удалось выбраться через аварийный люк, — продолжил майор изыскания. — Поэтому и не видно, как вы проходите к выходу: катер загораживает обзор. Но мне опять непонятно: почему вы так долго находились в шлюзе после того, как покинули «Корвет»?
Наповал. Хороший вопрос, не учла это обстоятельство. Майор поставил меня в тупик. Глаза заметались, дыхание спёрло. Не суетиться! У тебя есть несколько секунд, он видит моё шоковое состояние, думает, что это — результат неприятных переживаний…
Один из полицейских, кажется, сержант, подошёл ко мне. Встал с противоположной от Белова стороны. Что ему нужно? Зачем он пришёл?
Уф, слава богу, всего лишь протянул стакан воды. Значит, убедительно играю. Или наоборот — это сострадание к оступившемуся человеку? К тому, которому уже ничем не помочь, которого ждёт неминуемая расплата. Вроде последнего желания перед казнью. Или преувеличиваю?
С нескрываемой дрожью приняла стакан, сделала два глотка.
Ещё чуть-чуть, пару мгновений. Решение пришло само собой.
— Я же говорила: мне стало плохо, — неприязненно ответила я и холодно посмотрела в глаза майора. Волнение сменилось апатией. Делайте со мной, что хотите. Набралась наглости и добавила: — Меня вырвало там, прямо в шлюзе. Если желаете, могу показать, где именно. Собственно, поэтому я пошла не в диспетчерскую, а к себе в каюту. Нужно было привести себя в порядок.
Алекс кивнул головой.
— Да, так и было, — уверенно заговорил он. — По видеофону Дейдра сказала, что должна отлучиться. Поэтому и отсутствовала в первые минуты.
— Не понимаю, что вы привязались к бедной девушке, — вновь заступился Белов. — К чему такие допросы? Вы её в чём-то подозреваете? Что-то пропало из катера?
— Нет, просто… — Майор сделал неопределённый жест рукой, наморщил лоб, подыскивая слова. — Просто, мы прорабатываем различные варианты… Давайте ещё раз посмотрим ролик! — заключил он, вероятно, не придумав ничего более вразумительного.
Белов, милый добрый Белов — как здорово ощущать его поддержку. Ни за что не даст в обиду. Как за каменной стеной.
Его поведение так не вяжется с тем, что было до этого…
Когда я вернулась из каюты в диспетчерский пункт, застала там совершенно потерянного Алекса и восьмерых полицейских, оповещение Белова стало объективной необходимостью. Не звонить было уже просто невозможно. Алекс, естественно, слился, предоставив эту обязанность мне.
— К нам прибыли полицейские, — сказала я.
— Какие полицейские? Зачем? — Белов хлопал заспанными глазами.
— Они ищут беглых преступников.
— А мы-то тут при чём? У нас на станции нет никаких преступников. — Шеф не мог взять в толк. Не удивительно: середина ночи, самый сон, а тут…
— Есть. — Я совсем поникла. — Полчаса назад я разрешила им пристыковаться к станции…
Несколько секунд шеф молчал, а потом зашёлся:
— Дейдра! Дейдра! Вы… Вы… Что же это?.. — в негодовании запинался, не мог связать слова между собой. — Почему не доложили? Почему не согласовали со мной?
— Всё произошло так быстро… Ситуация развивалась…
— За это вы у меня получите выговор! Строгий! Я вас на Землю спишу! — Замолчал, потом угрюмо буркнул: — Приду через пять минут.
Я была готова ко всему: к ещё одному нагоняю, к немедленному увольнению, к скандалу, но не к такому. Всё время, пока нас допрашивали представители власти, Белов проявлял всяческую заботу, ограждал от нападок нетактичных, а где-то даже и грубых копов.
Во многом благодаря ему, его стараниям, визит полицейских в итоге оказался не таким продолжительным, каким мог быть. Они свернули поиски улик и нестыковок и даже отказались от просмотра архивов записей с других видеокамер. И это, весьма вероятно, спасло меня от катастрофы: вполне возможно, какая-нибудь из них запечатлела нас, бегущих в мою каюту взявшись за руки. Боже, гадость-то какая!
— «Корвет» мы забираем, — сказал майор в заключение, — отбуксируем его на Землю. Ввиду особой важности дела и крайней опасности сообщников нейтрализованных преступников, обстоятельства произошедшего не подлежат огласке. Потрудитесь составить расписки о неразглашении… Уверены, что вам нечего добавить к сказанному? — Майор оглядел нас своими белёсыми глазами, но теперь это совсем другой взгляд, безразличный, холодный.
Мы с Алексом отрицательно замотали головами.