— Но опять же, смена поколений — это сугубо наше, букашечное, понятие, — улыбнулась Лариса. — Можно ли применять его к планетарным организмам? Сегодня мы не в состоянии ответить на этот вопрос, посему пока смело можно им пренебречь, будто бы его нет. Но мы отвлеклись, вернёмся к нашим исследованиям…
Очевидно, что разные группы клеток-организмов выполняют разные функции на Земле-биосфере. Приведённая Ларисой аналогия с одноклеточными отлично иллюстрирует: есть организмы-рецепторы, организмы-эритроциты, организмы, отвечающие за иммунную систему планеты. А популяции и экосистемы — это ткани и органы гигантского существа. Каждому своё.
Человеку, например, разум и духовность.
Бесспорно, возникновение разума можно отнести к качественно новому состоянию Земного организма. Веха в процессе взросления, гигантский скачок в эволюционном развитии, видимо, уместно употребить тут слово «зрелость». Это событие сродни зарождению нервной системы, обретению возможности воспринимать окружающий мир, это свойство гораздо более значимо, чем, скажем, прямохождение или выход жизни на сушу.
Природа разума, духовная составляющая высших организмов — проблема, издревле волновавшая деятелей от религии, а также биологов, — долгое время совершенно не интересовала физиков. Вполне понятно почему: эфемерность объекта исследований отбивала охоту у прагматичных материалистов, которым нужно всё пощупать и задокументировать.
Ситуация в корне поменялась после открытия ноовещества — особого вида энергии, с которым связывают такие понятия как разум и духовность. Физики ликовали. Вещество это или энергия — не суть важно, гораздо интереснее другое: если есть нечто, обладающее чёткими физическими характеристиками, значит, его можно измерить, можно производить наблюдения, ставить эксперименты, предлагать гипотезы, создавать теории.
Учёные рьяно взялись за исследования ноовещества, и кое-что за прошедшие с момента открытия годы выяснить удалось.
Одним из самых интересных свойств ноовещества оказалось его неравномерное распределение в природе. Несмотря на то, что им обладают практически все виды живых организмов, в том числе и растительные, наибольший объём приходится всё же на самых сложных представителей, взобравшихся в ходе эволюции на высшие ступени. К таким обычно относят приматов, дельфинов, кошек, собак и некоторых других.
В свою очередь, суммарный потенциал людей превышает показатели любых других видов, что позволяет говорить о том, что мы являемся как бы мозгом биосферы. Пусть человек зачастую выглядит далеко не разумным, пусть поступает как ребёнок, но факт остаётся фактом: человек — самый богатый носитель разума в количественном, а значит, и в качественном смысле.
— Это — один из аспектов наших исследований, — объяснила Лариса. — Нужен взгляд извне. Фундаментальный вопрос, ответ на который мы ищем: можно ли рассматривать ноосферу как единое целое, как составляющую Земного организма? Или же каждый сам по себе: отдельный человек, никак не связанный с другими себе подобными? Наши коллеги там, внизу, изучают отдельные клетки (читай — людей), мы же пытаемся смотреть на это сверху, из космоса. Если мы обнаружим связи, глобальные структуры, которые сегодня существуют лишь в теории, то считай, не зря всё это затеяли, не побоюсь произнести эти высокопарные слова, не зря жизнь прожили.
Я покачала головой, стараясь выглядеть как можно учтивее. Не уверена, что правильно всё поняла, но кажется, основную мысль уловила.
Неудивительно, что Ларису все любят, есть чем восхищаться — такая умница, я и рядом с ней не стояла.
— Другая проблема, которая не даёт мне покоя, это вопрос: откуда берётся ноовещество и куда исчезает после смерти организма? — с волнением в голосе сказала она. — Разум, если он подчиняется всеобщим законам, должен участвовать в некоем круговороте. Я более чем уверена, что разум не может взять и умереть, логично предположить, что ноовещество как бы рассеивается и оседает на других, возможно, только зародившихся существах. Однако пока это не доказано.
И это ещё полбеды. Принятие концепции круговорота ноовещества ставит перед учёными очередную проблему, заключающуюся в том, что количество энергии ограничено. Теоретические выкладки показывают: масса ноовещества возрастает, биосфера эволюционирует, если так можно выразиться — умнеет, но делает это достаточно медленно. Для простоты можно взять, что количество разума примерно одинаково в обозримые промежутки времени. В рамках эпохи или даже эры, а может быть и вовсе — в рамках эона, объём ноовещества почти неизменен.
Но если так, то что достаётся новым поколениям организмов? Рассчитанное биофизиками естественное увеличение ноовещества никак не может покрыть прирост населения Земли. Откуда взяться ноовеществу для всё возрастающих популяций разумных существ?
— Или есть какой-то приток извне, о котором мы ничего не знаем? — По тону Ларисы я догадалась, что это — финал её зажигательной речи. — Может быть, древние были правы? Существует некий банк, хранилище, и из него в биосферу поступает разумность и духовность? Подобно солнечному свету, дарующему жизнь Земному организму, это хранилище даёт нам не менее важные, замечательные вещи. Но что это за банк? И как его обнаружить? — Лариса откинулась в кресле и торжественно на меня посмотрела.
Я заслушалась и не сразу поняла, что она ждёт ответа, предположений, сопереживания. Зря: никаких мыслей по этому поводу у меня нет. Куда уж тут, когда передо мной такая умница? Я пожала плечами в растерянности.
— Проследить динамику, зафиксировать приток извне, если он существует, — сказала Лариса и улыбнулась. — Если у нас получится, то мы вплотную приблизимся к ответу, пожалуй, на самый главный вопрос...
Кажется, я поняла. Видимо, в этом секрет Ларисы — в чарующей, загадочной улыбке. Что за ней скрывается? Какие тайны мирозданья?
Хотелось бы знать, взять себе на вооружение.
Глава 14. Не дразни лиса!
Впрочем, не такая уж я дурнушка.
Подмигнула отражению в зеркале.
Не глупая, не старая, а очень даже симпатичная и интересная.
Морщинки в уголках глаз — это из-за переживаний, нужно просто меньше нервничать, вообще это дело поправимое. Если высыпаться, то и синяков не будет. Может быть, немного крема на лицо?.. Да, так лучше.
Но главное всё же — душевное равновесие.
Вытащила язык, состроила мордашку и прыснула от смеха. Не давай себе грустить, будь беззаботной и весёлой!
Перед кем красуетесь, девушка, для кого стараетесь? Для типа, который находится за стеной, в каюте?
Не удержалась, расхохоталась во весь голос. Спешно включила душ, чтобы не услышал, но наверняка уже поздно. Небось, сидит и думает — что за сумасшедшая? Заперлась в ванной и ржёт...
Грусть. От себя не уйдёшь, не обманешь внутреннее Я. Мысли покатились по знакомой дорожке. Все о нём, и о нём…
Брэд, Брэд… Из-за тебя это всё, тебе я обязана своими ранними морщинами, бессонницей и издёрганным видом «синего чулка», неуверенной в своих силах. Подкосил ты меня, Брэд, и это после того, как отдала тебе самые лучшие годы…
Началось! Ой, ну хватит!
А то уже и лицо в зеркале потускнело, осунулось. Сейчас начнёшь жалеть себя, изображать жертву. Было и прошло. Сама виновата — нечего было с ним возиться, давно пора было отшить этого придурка. Мямлил вечно о возвышенном, а сделать ничего не мог и не хотел. Трепло и вертихвост!
Баночка с кремом выскользнула из рук, поскакала по раковине. Несколько раз звонко ударилась и затихла.
Погорячилась, конечно. Свойство всех женщин — при расставании обвинять мужчину. Нет, не трепло он, не мямля и, разумеется, не придурок. Иначе не таскалась бы за ним. Поддерживал меня во всех начинаниях, был внимательным. А как заботился, ухаживал, когда было плохо или когда болела! Боюсь признаться, но с Брэдом чувствовала себя защищённой, как за каменной стеной. Пусть в последнее время и не ладились отношения, но чувства были — может быть, не полноценная любовь, но всё-таки.