— У меня и свидетель есть! — победно объявил верзила.
— Где мой двадцатник? — пропищала девчушка, дергая его за рукав.
— Заткнись! — зашипел мужик, свирепо обернувшись на нее. — Получишь ты свои бабки. Мы еще не закончили.
Макс все понял.
— Две сотни устроят? — спросил он.
Лысый думал не дольше секунды.
— Гони двести пятьдесят, и я не стану вызывать полицию, — сказал он, поправляя ширинку.
— Идет, — согласился Макс. Было противно поддаваться на столь дешевый шантаж, но сейчас главное было не доводить дело до скандала. Он отвернулся, открыл бумажник, достал деньги и протянул лысому.
Тот спрятал купюры и вполне миролюбиво сказал:
— Что ты тут ищешь? Может, подскажу?
— Все в порядке, — ответил Макс. — Я к родным приехал.
— К родным, говоришь?
— Так и будем стоять? — заныла девчушка, снова дергая верзилу за рукав.
— Нет, уже идем, — ответил тот и подмигнул Максу.
И парочка вернулась в машину.
Макс подождал несколько минут, прежде чем открыть багажник. Потом быстро взял холщовую сумку, перешел дорогу и вошел в подъезд, где жила Ирина.
Стоя над Редом Даймондом в одних черных чулках, кожаном поясе и туфлях на высоченных каблуках, Соня отметила про себя, что старик паршиво выглядит. Неудивительно: после таких бурных забав с двумя сразу да в его-то годы (в газетах Соня вычитала, что ему уже семьдесят девять)! Да еще виагра, которую старик, судя по всему, принимает регулярно. В его возрасте это опасно для здоровья.
А Соню его здоровье беспокоило. Не дай бог, хватит удар или сердце подведет. И в том, и в другом случае исход может быть самым печальным. И останется она со своими далеко идущими планами, но без денег.
В данный момент он требовал, чтобы она заковала его в наручники и примерно «наказала». Одна из его любимых забав — подставить морщинистый зад под плетку, пока кожа не порозовеет.
Надя удалилась в ванную, чтобы неспешно принять душ — так, во всяком случае, она сказала. С клиентами Надя трудилась на совесть, но, по ее утверждению, никому не удавалось довести ее до оргазма, поэтому при каждой возможности она уединялась и делала это сама.
Это вполне устраивало Соню — у нее появлялся шанс исполнить задуманное.
— Сколько ты заплатишь, чтобы история с Владимиром не выплыла наружу? — спросила она для затравки.
— Что?! — взревел Ред и недоуменно поднял глаза на стоявшую перед ним женщину. Он не любил болтливых баб.
— Я говорю о настоящем муже твоей невестки.
— О ком?
— О ее законном муже.
Он впился ей в ляжку цепкими пальцами.
— Это ты меня так «наказываешь»?
— Нет, я серьезно говорю, — ответила Соня. — Марина не могла стать законной женой твоего сына, у нее уже был муж — мой друг Владимир. Это называется двоемужество. Мало того — в Москве она была проституткой. — Соня сделала паузу, давая ему время переварить эту информацию. — Сколько ты заплатишь мне за молчание?
— Ты что? Шантажировать меня вздумала? — Ред ушам своим не верил. Потом вдруг расхохотался. — Ты что же, думаешь, я не знал, кто такая Марина? Да такая же дешевая шлюха, как и ты. С одного взгляда было ясно. Я не дешевая шлюха! — сквозь зубы процедила Соня. Надежды на скорое обогащение рушились на глазах.
— Да уж, ты не дешевая, — согласился Ред. — А теперь умолкни и поработай-ка ротиком!
Макс вошел в подъезд, и в нос сразу ударил все тот же мерзкий запах. Как Марина могла позволить своей матери жить в такой дыре? Впрочем, вряд ли Марина ее навещала.
Он стал подниматься по полутемной лестнице, крепко прижимая к себе сумку. Он сам себя не узнавал. Что он здесь делает? Может, он сошел с ума? Ведет себя точно, как сумасшедший. Крис прав, он сам загоняет себя в ловушку, его могут арестовать за сокрытие улик.
Ну, ладно! Вот отдаст коробку Ирине — и все! И кто тогда докажет, что это он забрал ее из квартиры? Да никто.
Макс споткнулся и чуть не выронил сумку из рук. Вот черт!
Если у Ирины есть мозги, она должна немедленно отсюда съехать. Денег у нее хватит, чтобы делать все, что душе угодно, хотя надо будет предупредить, чтобы какое-то время не вздумала продавать камни. Неизвестно еще, откуда они взялись у Марины. И надо будет ей сказать, чтобы сняла дочкино кольцо, пусть припрячет подальше.
Тут ему пришла в голову мысль: а как вообще к ней попало это кольцо? Вряд ли ей отдала его сама Марина? А это значит, что Ирина побывала у дочери в квартире уже после убийства? Неужели сняла кольцо с руки убитой? Или была там, когда на Марину напали?
В любом случае, какая ирония судьбы в том, что деньги Марины — а об их происхождении ему и думать не хотелось — перейдут к ее матери, женщине, чье благополучие меньше всего волновало Марину!