«-Я повторяю»,- объявил Роберт, - «Мы должны просить короля Ричарда выдать нам разрешение на дополнительный налог в Линкольне, для восстановления гильдии.», - он указал на зловещие трещины в каменной стене, достаточно широкие, чтобы просунуть палец. «Если одна из повозок врежется в несущую сваю, мы все превратимся в уличный сор, вместе с обломками этого здания».
«- Но горожане никогда это не поддержат»,- Возразил Хью де Гарвелл.,- «Благодаря Джону Гонту и его нашёптываниям в уши юного короля, народ уже обобрали до нитки, чтобы наскрести ещё денег для этих бессмысленных войн во Франции и Шотландии.»
Несколько членов совета неуверенно посмотрели друг на друга. Трудно было сразу прикинуть, какой объём публичной критики в адрес мальчишки-короля тянет на обвинение в государственной измене? И, если король Ричард мог простить многое, то у его дяди Джона Гонта были уши повсюду, и он жестоко расправлялся с любым, осмелившимся сболтнуть лишнего даже во сне. А поскольку Джон Гонт был констеблем Линкольн-Касла, то никто в этом зале не был уверен, что один из его коллег-членов Муниципалитета не продал свою душу этому дьяволу.
Роберт посмотрел на Хью и горько усмехнулся. Они были, скорее, хорошими друзьями, но это ещё больше раздражало его. Хью, видимо полагает, что сложный аппарат Муниципального управления сможет исправно функционировать на медных грошах и свином пойле. Он поднялся со стула, шагнул к маленькому окну, пытаясь размять затёкшие ноги, и рассматривал, суетящуюся внизу толпу.
«- Смотрите! Три телеги пытаются одновременно проехать через арку, и никто из них не хочет уступить дорогу другому. Люди, может, и не захотят платить но если это здание рухнет на них, десятки погибнут под развалинами. Тогда они потребуют от нас ответа, почему мы ничего не предприняли, чтобы это предотвратить?»
«- Так обложите налогом гильдии, а не бедных ремесленников и калек»,- возразил Хью,- «Гильдия купцов достаточно богата, чтобы построить целую дюжину новых ратуш, если продаст часть золота и серебра из своих закромов. Они жируют, словно паразиты на теле этого города, так пусть они…»
Но Роберт уже не слушал. Его внимание привлекла женщина, стоявшая среди суетящейся толпы, глядя вверх на окно. Она была одета в тёмно-синее платье, поверх которого она надела сюртук без рукавов ярко красного цвета, расшитый серебряными нитями. Даже на таком расстоянии Роберт мог сделать вывод, судя по тому как сидела ткань, подчёркивая стройность фигуры, по сочным качественным краскам, что она была из самых лучших. Его большой палец вместе с другими пальцами ладони нервно задергались, словно нащупывая переплетение волокон.
Как истинный торговец, Роберт всегда обращал больше внимание на ткань, в которую одета женщина, чем на её лицо, он бы, наверное и глаз не поднял, за исключением случаев, когда его самого пристально рассматривали. Он присмотрелся. Её черты было сложно разглядеть в подробностях, чтобы точно определить возраст, хотя её блестящие чёрные волосы, убранные под сетку, предполагали молодость.
Она, видимо, приняла какое-то решение и, кивнув в его сторону, направилась к дверям ратуши, расталкивая торговцев, прежде чем исчезнуть из виду.
Купец, гордящийся своим спокойным и расчётливым суждением-не из тех, кто действуют импульсивно, но, к собственному удивлению, Роберт быстро шагнул к двери и вышел на лестницу, оставив Хью, с открытым от удивления ртом смотреть ему вслед.
Роберт спускался по винтовой лестнице с осторожностью, предполагающей встречу с дамой, поднимающейся на верх. Но спустившись, он застал внизу лишь караульного, что сидел в дверном проёме, ковыряясь в зубах кончиком ножа. Почувствовав Роберта за спиной, он поднялся и сделал неуклюжий полупоклон.
Роберт посмотрел на него с отвращением. Его туника, покрытая пятнами от прошлогодних блюд, была распахнута, а огромный волосатый живот угрожающе нависал над бриджами. Роберт тоже был не из худых, но его положение обязывало выглядеть гладким и откормленным. Караульный же, наоборот, должен выглядеть, как закалённый в битвах солдат, готовый в любой момент броситься на защиту своих нанимателей. А эту жирную задницу хватит удар при попытке поднять копье, не говоря уже о том, чтобы им сражаться.
«- К этим дверям, случайно, не подходила женщина несколько минут тому назад?», - спросил Роберт.
«- Женщина говорите?» –караульный поскрёб пупок, рассеянно глядя на проходящую публику,- «Да, была женщина. Вообще-то она спрашивала вас, Мастер Роберт. Но я сказал ей, что Мастер Роберт-важный человек, он на Совете и будет недоволен, если я потревожу его и других джентльменов.