– Это если он завтра с утра не побежит к Битяговскому.
– Не побежит. Купцы народ расчетливый. От дьяка ему выгоды нет. Ну а коли побежит, то мы тут же об этом узнаем. Битяговский сразу явится к нам за объяснениями. Ничего, пусть. О чем мы просили купца? Всего лишь о найме судна для прогулок царевича по Волге. Они ему на пользу, это любой доктор скажет. Борискин посланец заподозрит заговор? Может. Только доказать не сумеет, а потому и докладывать Годунову не станет, не захочет получать нагоняй за то, что не разнюхал все, как следует. А нам придется обращаться к князю Губанову. Иван Петрович имеет сильные связи, поможет. Ступай, Михайло, ты сделал дело, отдыхай. Теперь очередь за Гришей.
Далее все шло по плану Марии Федоровны. Григорий проверил надежность Бояна Каратаева. Он попросил его организовать встречу в Сутнице с важным московским гостем, поставил смотреть за Битяговским слугу Ивана Михайлова и убедился в том, что дьяк не узнал об этом.
Боян понял, что его проверяли, но не обиделся, знал, что нужен Нагим для осуществления какого-то замысла, весьма серьезного и тайного. Он же привлек к делу и свою родню. Нагие решили, что братья Каратаевы пригодятся на судне и в обозе.
Не подвел и купец Табанов. Новенькая ладья прибыла в Углич в двадцатых числах апреля. Купец подтвердил сделку. Осталось окончательно договориться с князем Губановым, и можно было начинать реализацию плана.
К маю основные приготовления к побегу были закончены. Мария Федоровна успокоилась. Оставалось получить послание от князя Губанова, который обещал не только встретить и укрыть семью Нагих, но и снестись с польским двором, договориться о принятии царевича Дмитрия с родней в Кракове.
В субботу 15 мая 1591 года Дмитрий встал здоровым. С утра уже было жарко, и весь день обещал быть знойным, оттого в древнем городе Угличе было как-то слишком уж тихо.
Мария Федоровна взяла сына с собой в Спасо-Преображенский собор на обедню, которая продлилась почти до полудня.
Когда они вернулись к дворцу, Дмитрий увидел во внутреннем дворе своих товарищей и попросился:
– Мама, отпусти меня погулять. Вот и ребята ждут.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо! Голова не болит, слабость прошла. Я здоров, мама.
– Ладно, только подожди немного.
Царица позвала няньку Волохову, кормилицу Тучкову и постельницу Колобову.
– Царевич играть будет. Смотрите, чтобы не отходил далеко от крыльца, – наказала она женщинам.
– Да, царица, – ответила за всех Волохова.
Мария Федоровна осмотрела двор, поправила царевичу волосы и прошла во дворец.
Дмитрий подбежал к товарищам и спросил:
– Во что играть будем?
– Это тебе решать.
– В тычку. Ножички с собой есть?
– Есть, – ответил Петр Колобов, самый старший из ребят.
– Тогда проводи черту.
– Может, кольцо?
– Нет, сначала черту.
Колобов подчинился.
Дмитрий достал «сваю» – четырехгранный небольшой, но острый стилет.
– Кто кидает первым? – спросил Колобов.
– Пусть сначала Бажен Тучков, потом Ванька, Гришка, за ними ты, Петруша, а последним я.
Смысл игры сводился к тому, чтобы воткнуть свой нож в землю как можно дальше от черты.
На первый раз победил Петруша Колобов. Дмитрий уступил ему совсем немного.
– Еще раз? – спросил Колобов.
– Нет, теперь в кольцо.
Петруша начертил кольцо в стороне. Оно было маленьким, всего один вершок. Здесь побеждал тот, кто попадал в него. Если это делали несколько человек, то броски повторялись, пока не выявлялся победитель.
Порядок бросков Дмитрий определил тот же.
Все промахнулись.
Царевич взял «сваю» за рукоятку и неожиданно замер.
– Кидай! – крикнул Петруша.
Но царевич попятился и закричал:
– Осип, Никита, Данила, они… ножи… убить пришли.
Мальчишки оглянулись. Поблизости не было никого из тех, кого назвал Дмитрий.
Почуяв неладное, к царевичу пошла Арина Тучкова.
Лицо Дмитрия вдруг перекосилось, пальцы скрючились, «свая» выпала из рук. Он вскрикнул, упал на землю и забился в судорогах.
Ребята испугались и отбежали к крыльцу.
Возле царевича уже была Тучкова. Следом за ней к нему подбежали Василиса Волохова и Мария Колобова.
Дмитрий лежал навзничь, лицом в землю. Арина приподняла его голову, повернула ее, а затем стала укладывать царевича на спину. И тут из его шеи ударила кровь. Видимо, стилет вонзился в шею, когда Тучкова поворачивала голову. Она прижала мальчика к себе и дико закричала.