— Не болтай ерунды! — по интонации мамы я понял, что на секунду она закатила глаза. — Это понизит рейтинг моего аккаунта! Если бы кое-кто прошёл тестирование… Зачем только было вкладывать в тебя столько стараний? — добавила она чуть тише, но я всё равно её услышал.
— Прости, — пробормотал я и потупил взгляд.
Я и сам был не в восторге от того, что всё испортил. Но разве я виноват в том, что в моём организме не обнаружилось чего-то необходимого для какого-то там «слияния»?
— Возьми чемодан, — вздохнула мама и поправила в ухе гарнитуру.
Судя по уличным экранам, Шоу уже началось.
Прежде я бы первым побежал к телевизору, но в тот день мне совсем этого не хотелось. Это было всё равно что смотреть Олимпиаду сразу после того, как остался без рук или ног. Лица с каждого экрана будто кричали: «Мы смогли, а ты нет! Ты ни на что не годен!»
Подтягивая к себе неудобный чемодан, я поплёлся в направлении вокзала. Казалось, всё вокруг замерло, и, отверженный, я невообразимо медленно шёл по этому застывшему миру в полном одиночестве.
Выйдя к платформам с поездами, я обернулся на мать в надежде, что она посмотрит на меня хотя бы в последние совместные минуты, но тут же понял, что этого не случится. Конечно, я ведь был тем, кто разрушил родительскую мечту. Теперь они должны добиваться желаемого своими силами — а это было в тысячу раз сложнее.
Интересно, бабушка и дедушка тоже станут смотреть мимо меня?
Я почти не помнил их с тех пор, как мы виделись в последний раз. Мама рассказывала, что я провёл в «глухих местах» первые несколько лет жизни — но я забыл и об этом. При упоминании их села в моей голове возникали какие угодно картинки, кроме настоящих: то как мы с одноклассниками шушукались, кто в здравом уме остаётся прозябать в таких далёких далях; то какие передачи про это я смотрел по ТВ; то что пересказывали мама и папа… Но ни одной живой картинки.
Родители говорили, что в «глухие места» уезжают те, кто не может вписаться в городской ритм, или те, кому город оказывается не по карману. Например, старики.
Колёсико моего чемодана угодило в выбоину на дороге, из-за чего я дёрнулся и встал. Мама налетела на меня и тут же заругалась:
— Смотри под ноги! Из-за тебя я не отправила реакцию в эфир! — с досадой цыкнула она.
Я поджал губы и со всей силы дёрнул на себя чемодан. Выскочив из ямки, тот подлетел и едва не отдавил мне ногу. Как я ненавидел его в тот момент!
— Поторопись, твой поезд уже на путях, — махнула мама куда-то в сторону, а я только коротко ответил ей: «угу».
Я не знал, когда родители позволят мне вернуться и позволят ли вообще. До сих пор они не касались этой темы и говорили только о том, как отправят меня к старикам.
Чтобы продолжать учёбу, мне пришлось взять с собой наручный экран. После провала тестирования меня должны были перевести в дешёвое дистанционное заведение. Что ж, тем проще.
Когда я сел в поезд, то не успел даже помахать матери рукой, как увидел её спину. Бросив моему соседу, чтобы вовремя напомнил мне выйти, она покинула вагон и, продолжая спешно набирать символы на клавиатуре наручного экрана, скрылась в здании вокзала.
Сначала я едва не разрыдался. Мне даже пришлось поджать губы, чтобы не выказать слабости чужакам, заполнявшим вагон. В тот момент мне казалось, что весь мир глядел на меня с осуждением и укором. Но вскоре я понял, что никому не было до меня дела: каждый пассажир того треклятого поезда смотрел только в свой наручный экран.
В тот момент я вдруг обнаружил, что мне полегчало: с меня разом свалились все родительские ожидания, а когда вокзал оказался позади, они и вовсе остались в прошлой жизни.
Пока скоростная махина мчалась к «глухим местам», я ни разу не взглянул на свой девайс. Глядя в тёмное и холодное на ощупь окно, я впервые задался вопросом, а что находится там, по другую сторону привычного шумного мира?
Когда я вышел из поезда, то окунулся в предрассветный мрак. Вокзальная станция слепила ярким светом, а мир вокруг неё прятал зыбкий туман. Кажется, меня должен был встретить дедушка — и довезти до их с бабушкой села.
Окинув взглядом станцию, я положил чемодан на землю и сел на него: отчего-то мне совсем не хотелось заходить внутрь. Да и зачем, если меня всё равно скоро заберут?
Но время шло, туман редел, а дедушка всё не являлся.
В то время я пребывал в подвешенном состоянии: вокруг слышалось такое множество новых, незнакомых звуков, и чувствовалось столько непривычных запахов, что я растерялся. Я просто сидел и пялился по сторонам, навострив уши и забывая толком дышать. Людей на улице не было. И это настолько отличалось от большого города, где ты на каждом шагу рисковал столкнуться с прохожим, что я чувствовал себя так, будто остался один в целом мире.