— Вот как раз об этом и речь, — практично заметил он. — Я дал тебе обещание — и сдержал его. И ты дала мне обещание — но не сдержала его.
Лия попыталась было вырваться, однако напрасно. Он был слишком силен.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — настаивала она.
Он толкнул ее так, что она упала на покрывало, и встал на колени рядом, опершись руками по обе стороны от ее головы.
— Кто занимается делами на ранчо?
— Разговор не об этом.
— Именно об этом. Отвечай. Кто занимается делами на ранчо?
Лежа ей было трудно говорить.
— Ты, — заставила она себя произнести. Изо всей силы она толкнула его в грудь, пытаясь подняться. К ее великому облегчению, он сел на пятки, позволив ей выскользнуть из-под него.
— Выходит, ты еще не забыла наш разговор в сторожке, — с удовлетворением отметил он.
Лия обхватила себя руками.
— Очень смешно. Разве я могу об этом забыть? — Едва ли можно было назвать тот разговор самым приятным из всех ее воспоминаний. Каждое слово, каждая незначительная деталь той их встречи запомнились ей с такой отчетливостью, словно были выжжены в ее памяти.
— А ты помнишь обещания, которыми мы тогда обменялись?
— Разумеется.
— И я тоже помню. — Он начал загибать пальцы: — Я обещал дать твоим работникам справедливый шанс показать, на что они способны. Я обещал дать твоей бабушке дом. И я обещал подписать брачный контракт. Это все?
Лия неуверенно взглянула на него.
— Да.
— Ты дала мне только одно обещание. Какое?
Лия поняла, к чему он клонит, и это ей совсем не понравилось.
— Кажется, я припоминаю, что дала тебе несколько обещаний, — попробовала она выиграть время.
— Отлично, — откликнулся он ровным голосом. — Тогда назови мне все, что припоминаешь.
Вот и пришло время поговорить начистоту. Пожалуй, надо еще радоваться, что он не разорвал ее на мелкие кусочки. Лия посмотрела ему прямо в глаза и сказала:
— Я обещала, что отныне ты будешь заниматься делами на ранчо.
— А что это означает?
Она вздохнула.
— Это означает, что отныне только ты отдаешь тут распоряжения. Что я не должна допрашивать тебя в присутствии работников или же пытаться оспорить твои решения. Ты работаешь только в одиночку. — Она постаралась слово в слово повторить то, что он сказал тогда.
— А как же ты поступаешь? Ты держишь свое слово?
Она неохотно покачала головой.
— Нет. — Она ведь даже не сдержала свое обещание сделать их брак настоящим в полном смысле этого слова. Лия была благодарна Хантеру, что он не стал сейчас заводить разговор об этой стороне их соглашения.
— Вот поэтому я и разозлился. Когда-нибудь придет день, и ты сможешь доверять мне, позволишь мне решать, что будет лучше всего и для тебя самой, и для твоего ранчо. Ты будешь доверять мне и не станешь задавать никаких вопросов.
— Ты имеешь в виду слепое доверие.
— О'кей. Называй как хочешь, но именно это я имею в виду.
Лия прикусила губу. Разве может она сделать то, о чем он просит ее, а вдруг это часть тщательно спланированной мести, попытка свести старые счеты?
— Не знаю, смогу ли я когда-нибудь доверять тебе, Хантер. Ты просишь меня поставить на карту все, что у меня есть.
— Да, ты права.
— Это слишком, — прошептала она, опустив глаза и глядя на покрывало, и начала теребить выбившуюся нитку. — Я не могу так поступить. Пока еще не могу.
Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил.
— Хорошо. Я отвечу на твои вопросы — отвечу в последний раз.
Она удивленно подняла голову.
— Ты скажешь мне, почему решил уволить Орри и Ленни? И почему велел Матео оставить работу с лошадьми?
— Да. На этот раз я объясню тебе, почему принял такие решения. В следующий раз ты сможешь или доверять мне и ни о чем не спрашивать, или поступать как угодно. Мне все равно. Но не жди, что я снова стану оправдываться перед тобой. Понимаешь? — Она кивнула, и он продолжил: — Я перевел Матео на заготовку сена. Это означает, что ему повышена зарплата — и ему, и его семейству это вовсе не повредит. Кроме того, о механике и машинах он знает куда больше, чем о лошадях.
— Но ведь… но ведь он знает о лошадях практически все на свете…
— А еще больше о том, как лучше всего чинить наше оборудование и технику. Что же касается Ленни… он был не очень-то счастлив, работая на ранчо. Однако он не ленив, работать любит, хоть ему и не по душе жизнь за городом, и согласись, это немало говорит о его характере. Я порекомендовал его на работу в качестве охранника в банк твоего крестного. Ленни, не раздумывая, ухватился за такую возможность.
Лия едва могла поверить тому, что услышала.
— А как же Орри?
Хантер нахмурился.
— Орри оказался вором, — нехотя ответил он.
— Вором? Не могу в это поверить… Что он украл? — В глазах Хантера появилось упрямое выражение, и Лия подумала, что и в ее взгляде, несомненно, он видит такое же упорство. — Хантер… — поторопила она, отказываясь уступить и прекратить разговор.
— Он «взял на память» твой серебряный обруч.
Она в ужасе уставилась на Хантера.
— От моего свадебного платья? Но ведь он же был в нашей…
— В нашей спальне, — закончил Хантер.
Неожиданно вся тяжесть этого сообщения обрушилась на нее, как горный обвал. Не говоря больше ни слова, она отвернулась и принялась искать свою удочку. У Лии было такое чувство, словно один из членов ее семьи нанес ей предательский удар в спину. Боль от такого предательства казалась невыносимой, у нее не было слов, чтобы объяснить, что она испытывает. Двигаясь медленно, как во сне, она забросила удочку и отчаянно заморгала. Кузнечик давно исчез, а ловить и насаживать на крючок еще одного у нее не было никаких сил. Почему-то за время их разговора рыбалка совсем перестала ее интересовать.
Словно почувствовав, как она расстроилась, Хантер поймал кончик ее косы и привлек Лию поближе к себе. Она не сопротивлялась. Сейчас ей так хотелось, чтобы ее кто-нибудь утешил! Он сомкнул руки вокруг нее, и она поспешила устроиться поудобнее.
— С тобой все в порядке? — спросил Хантер.
— Нет, — ответила она, и голос ее прозвучал совсем глухо, потому что она уткнулась лицом в его рубашку. — Видишь, что случается, когда начинаешь кому-нибудь доверять?
— Вижу. Но я ведь не Орри.
Она вздохнула.
— Действительно. Прости меня, Хантер. Мне следовало верить в то, что ты принимаешь решения на благо ранчо.
— Следовало.
— И не следовало допрашивать тебя в присутствии работников и пытаться оспорить твои решения.
— Не следовало. Извинения принимаются. — Без всякого предупреждения он отпустил ее, а затем расстегнул и снял рубашку и скинул ботинки. Потом, подхватив на руки, зашел в озеро, держа ее над водой.
Хохоча, она прильнула к нему.
— Не надо! Не бросай меня!
— А ты доверяешь мне?
— Слепо?
— Разве может быть иначе?
Лия прикусила нижнюю губу.
— О'кей. Я тебе доверяю. Доверяю слепо.
— Тогда закрой глаза.
— Уже закрыла.
— И вдохни поглубже.
— Хантер, нет! — завопила она. Он высоко подбросил ее вверх, и, пронзительно визжа, она с шумным всплеском упала в воду. Спустя мгновение Хантер нырнул рядом с ней, вытолкнув ее на поверхность озера. Лия жадно глотала воздух. — Мне показалось, ты сказал, будто я могу доверять тебе.
Ухмылка медленно проступила на его чеканном лице, и он привлек ее к себе.
— Я не говорил, что, если ты доверишься мне, я поступлю по-твоему.
В этом-то и была загвоздка. Лия знала, что он будет поступать так, как сочтет необходимым. Но понравится ли это ей? Как ни хотелось ей верить ему, она не могла откинуть сомнения. Все еще не могла.
Они поплыли к берегу. Хантер вышел на траву и посмотрел сверху вниз на Лию — его внимание привлекла мокрая рубашка, плотно облепившая ее грудь. Его ладонь прикоснулась к ровной линии ее плоского живота — как раз там, где рубашка была заправлена в джинсы. Словно не в силах сдержаться, он склонил голову и легонько прикусил твердый сосок сквозь влажную ткань.