Бекки могла быть очень забывчивой, даже слишком, как-то раз она оставила Эмму в Circle K. Внезапно потеряв способность дышать, Эмма наблюдала как автомобиль ее матери с шумом скрывается из виду. (Circle K - международная сеть магазинов. - Прим. переводчика)
Дежурный клерк дал Эмме апельсиновое мороженое и позволил сесть на холодильник перед магазином, пока он куда-то звонил.
Когда Бекки наконец вернулась, она схватила Эмму и крепко ее обняла. Она даже не пожаловалась, что Эмма заляпала липким оранжевым мороженым все ее платье.
Однажды летней ночью, вскоре после этого, Эмма ночевала у Саши Морган, подружки из детского сада.
Когда она проснулась, то увидела обеспокоенный взгляд на лице миссис Морган. По-видимому, Бекки оставила записку под дверью Морганов, в которой говорилось, что она "поехала в небольшое путешествие". Это небольшое путешествие длилось уже тринадцать лет...
Когда никто не смог разыскать Бекки, родители Саши отдали Эмму в детский дом в Рено.
Перспективные родители не были заинтересованы в пятилетней девочке - все они хотели маленьких копий себя - поэтому Эмма жила в детском доме, а потом в приемных семьях.
Хотя Эмма всегда будет любить маму, нельзя сказать, чтобы она по ней скучала - по крайней мере, не по жалкой Бекки, маниакальной Бекки или помешанной Бекки, забывшей ее в магазине.
Но все же ей не хватало матери, как того, кто стабилен и постоянен, знаком с ее прошлым и с нетерпением ожидает будущего, и любит ее безоговорочно. Эмма придумала звезды Мамы, Папы и Эммы в небе, основываясь не на чем-то, что когда-то знала, а на том, что хотела бы иметь.
Открылась раздвижная стеклянная дверь, и Эмма обернулась.
Трэвис, восемнадцатилетний сын ее новой приемной матери, вошел с важным видом и прилег на крышку столика в патио.
- Прости за то, что ворвался к тебе в ванную, - сказал он.
- Все в порядке, - резко пробормотала Эмма, медленно по дюйму отодвигаясь от вытянутых ног Трэвиса.
Но она была совершенно уверена, что Трэвис не сожалеет. Он превратил попытки увидеть ее голой почти в спорт.
Сегодня Трэвис был в голубой бейсболке, надвинутой на глаза, потрепанной, чересчур большой клетчатой рубашке и мешковатых джинсовых шортах с промежностью, опустившейся почти до колен.
На его остроносой физиономии с тонкими губами и маленькими глазами была пятнистая щетина - он был еще молод, для полноценной растительности на лице.
Его налитые кровью карие глаза похотливо сузились. Эмма чувствовала его взгляд, состредоточеный на ее облегающих New York New York трусиках, голых, загорелых руках и длинных ногах.
С ворчанием Трэвис сунул руку в карман рубашки, высунул оттуда косячок и закурил.
Пока он выдыхал клуб дыма в ее направлении, электронная мухобойка вернулась к жизни. С бодрым щелчком и слабой голубой вспышкой она уничтожила еще одного комара.
Если бы только она могла сделать так же и с Трэвисом.
"Отвали, вонючка" - хотела сказать Эмма.
"Неудивительно, что у тебя нет девушки."
Но она прикусила язык; этот комментарий должен отправиться в ее список "Остроумные Реплики, Которые Я Должна Сказать", который она составляет в своем черном блокноте, спрятанном в верхнем ящике.
Список Остроумных Реплик, сокращенно СОР, был заполнен емкими, едкими замечаниями, которые Эмма страстно желала сказать приемным мамам, жутким соседям, стервозным девочкам в школе и всем остальным.
Чаще всего Эмма держала язык за зубами - так было легче сохранять спокойствие, не создавать неприятностей и стать тем типом девочки, которого требовала от нее ситуация. Попутно Эмма приобретала впечатляющие навыки по выживанию: в возрасте десяти лет она довела свои рефлексы до совершенства, когда у мистера Смита, темпераментного приемного отца, случалось настроение, когда он бросался предметами.
Когда она жила в Хендерсоне с Урсулой и Стивом, двумя хиппи, которые выращивали овощи, но понятия не имели, как их готовить, Эмма неохотно приняла на себя кухонные обязанности, готовя на скорую руку кабачковый хлеб, запеченные и обалденные обжаренные овощи.
Всего два месяца прошло с тех пор, как Эмма переехала к Кларис, матери-одиночке, которая работала барменом для ВИП-игроков в казино "The M Resort". С тех пор Эмма провела лето фотографируя, играя целыми днями в Сапера на разбитом Блекберри, который ее подруга Алекс дала ей перед тем, как она покинула свой последний приемный дом в Хендерсоне, и работая неполный день на аттракционе "Американские горки" в казино "Нью-Йорк, Нью-Йорк". И, о да, изо всех сил избегая Трэвиса.
Хотя все начиналось совсем не так. Сперва Эмма пыталась быть милой со своим сводным братом, надеясь, что они смогут подружиться.
Не то чтобы каждая приемная семья была невыносимой, и у нее никогда не было друзей среди других детей, но просто иногда это требовало много усилий с ее стороны.
Она проявляла интерес ко всем роликам на YouTube, этаким пособиям для начинающего бандита, которые смотрел Трэвис: как отпирать машины с помощью сотового, как взломать автомат с газировкой, как открыть навесной замок пивной жестянкой.
Она терпела бои без правил по ТВ и даже пыталась выучить список команд по реслингу.
Но застенчивость Эммы закончилась неделю спустя, когда Трэвис попытался облапать ее, пока она стояла перед открытым холодильником.
- Ты была так приветлива, - пробормотал он ей на ухо, прежде, чем Эмма "случайно" пнула его в промежность.
Все, чего хотела Эмма, - это поскорее закончить школу.
Был конец августа, и в среду начинались занятия.
Она сможет уйти от Кларис через две недели, когда станет совершеннолетней, но тогда придется бросить школу, найти жилье и работу на полный день, чтобы платить за аренду.
Кларис сказала социальному работнику, что Эмма могла бы остаться здесь, пока не получит аттестат. "Еще девять месяцев", - повторяла про себя Эмма, словно молитву. Она же сможет продержаться до тех пор, правда?
Трэвис сделал еще одну затяжку.
- Хочешь? - спросил он сдавленным голосом, держа дым в легких.
- Нет, спасибо, - сухо сказала Эмма.
Трэвис наконец выдохнул.
- Сладкая маленькая Эмма, - сказал он приторным голосом. - Но ты не всегда такая хорошая, ведь правда?
Эмма взглянула на небо, и ее взгляд снова остановился на звездах - Маме, Папе и Эмме. Ближе к горизонту была звезда, которую она недавно назвала звезда-парень.
Звезда-Эмма сегодня казалась ближе, чем обычно - может, это был знак. Возможно, в этом году она встретит своего идеального парня, свою судьбу.
- Вот дерьмо, - прошептал Трэвис, заметив что-то в доме. Только он быстро погасил косяк и бросил его под кресло Эммы, как на террасе появилась Кларис.
Эмма угрюмо посмотрела на тлеющий кончик сигареты - мило со стороны Трэвиса решить все свалить на нее - и наступила на нее туфлей.
На Кларис все еще была рабочая одежда: жакет-смокинг, шелковая белая рубашка и черный галстук-бабочка. Ее окрашенные в белый цвет волосы были убраны в безупречную французскую косу, а на губах блестела яркая помада цвета фуксии, не выставившая бы в выгодном свете любой цвет кожи. В руках она держала белый конверт.
-У меня пропало 250 долларов, - решительно объявила Кларис. Пустой конверт зашелестел. - Это были чаевые от самого Брюса Уиллиса. Он подписал чек. Я собиралась вклеить его в альбом для вырезок.
Эмма сочувственно вздохнула. Единственное, что она знала о Кларис было то, что она буквально одержима знаменитостями.
У нее был альбом с вырезками с описанием каждого столкновения со знаменитостью, которое у нее случалось, а в закутке для завтрака на стене в ряд выстроились блестящие глянцевые фото крупным планом.