Подойдя к парящему в воздухе Священному Ягуару, он опустился на колени и, прижав ладони к груди, по привычке закрыл глаза. Несколько раз он начинал читать молитву и каждый раз замолкал. Не то чтобы родник его веры иссяк, но слова благодарности, обращённые к богу, не находили отклика в его смятенной душе.
Несмотря на редкие посещения семейного храма, Ник был религиозен и верил, что боги не просто так посылают испытания, да и жрецы говорили, что таким образом они отмечают избранных. И поскольку короли уже по определению божьи избранники, то он, памятуя об этом, стойко держал удары судьбы. Не сразу, но он смирился с потерей всего, что было ему дорого — с потерей родины, близких, друзей и даже любимой девушки. А вот мириться с потерей Мари он не хотел. И не потому, что потеря была ещё слишком свежа, Ник подспудно чувствовал что-то неладное в её смерти.
— Священный предок, в чем моя алин провинилась перед тобой, что ты послал ей такую жестокую смерть? Пусть она взяла твой браслет, но ведь она тоже Реази Вестаньо, значит, она ему хозяйка, а не вор. Или ты наказываешь любого, кто смеет его взять? Если дело не в браслете, то почему нельзя было даровать ей лёгкую смерть? Зачем ты заставил меня истязать ту, что пришлась мне по сердцу? Отвечай!» — выкрикнул он и его горящий взгляд устремился к морде каменной кошки, парящей в воздухе. Но сколько он ни всматривался, ища хоть какой-то намёк на ответ, Священный Ягуар смотрел на него с прежним равнодушием. «Возможно, атеисты правы и боги всего лишь выдумка», — мелькнула у него мысль, кощунственная для верующего.
Поднявшись с колен, Ник хотел было пойти к себе, но возникшее принуждение снова привело его в зал Лотилий и оно же заставило его надеть браслет на руку девушки. Он не сопротивлялся и не задавался вопросом, что это такое: ему было всё равно. Терзаемый печалью и запоздалыми сожалениями он бестрепетно положил ладонь на изуродованное лицо Мари и закрыл ей глаза. «Спи спокойно, моя алин. Пусть смерть разлучила нас, но я знаю, будь ты жива, ты стала бы мне хорошей женой», — сказал он ей в качестве эпитафии.
Из-под опущенных век девушки скатилось несколько слезинок, окрашенных кровью,[1]но Ник этого уже не увидел. Надменно глядя перед собой, он положил ладонь правой руки туда, где обычно находился эфес церемониального меча, а затем размеренной поступью зашагал по центральному проходу тронного зала — как привык это делать, когда был наследником одного из могущественнейших королевств Ареи.
***
Стоило Нику покинуть зал Лотилий, и рядом с жертвенным постаментом возникло слабое золотое мерцание. Затем ввысь ударил яркий столб света, в котором вспыхнули радужным сиянием прозрачные распахнутые крылья. Сияние медленно угасло, и на его месте сначала появился златовласый мальчик лет семи, а затем похожая на него девушка лет семнадцати, облачённая в простое белое платье[2].
При виде златовласой красавицы Арес ностальгически вздохнул. Он уже и забыл, как выглядят богини, обретающиеся при Сияющем дворе. А выглядели они потрясающе — когда брали на себя труд быть красавицами.
Ностальгия, ностальгией, но, памятуя, что не выполнил порученную миссию, заключающуюся в охране принца Хаоса, Арес с подозрением посмотрел на богиню, которая с некоторых пор появилась в созданном им мире. Она вполне могла оказаться посланницей лорда Хаоса, что грозило ему большими неприятностями. У Повелителя всего сущего был короткий разговор с нерадивыми слугами; независимо от родства он без промедления пускал их в расход.
«Конечно, девчонка не похожа на богиню-убийцу, но кто знает. Ребята, когда перемывали косточки женскому составу нашего легиона, каких только ужасов про них ни рассказывали. Мол, вся из себя нежная фиалка, а в боевой форме такой ужас, что только держись, стоит зазеваться и разнесёт в пух и прах. Поговаривали, что некоторые из девиц могут и до первичной материи разобрать, и тогда поминай как звали. Ну, уж нет! Лучше я её, чем она меня!»
Каменная кошка ожила и чёрный ягуар, который был вдвое крупнее своих природных собратьев, спрыгнул вниз и улёгся в Квадратуре круга. Отзываясь на тревогу Ареса, на всех четырёх алтарях вспыхнули огни — что свидетельствовало о готовности божеств Времён года встать на его защиту. И хотя боги сил природы, как правило, были намного слабей богов Истинной крови, божества Времён года были исключением; их квартет представлял собой такую силу, с которой считался даже грозный лорд Хаоса.
Поскольку расстояние и стены не являются препятствием для богов, то златовласая красавица, заметившая их тревогу, лишь презрительно фыркнула. К удивлению Ареса, первым делом она бросилась к жертвенному постаменту, где лежали останки Мари.
— О нет! — донельзя расстроенная она с негодованием посмотрела на него. — С ума сошёл? Зачем ты убил мою бедную малышку?
— Ты же сама хотела её прикончить, — отозвался озадаченный бог-убийца.
— Хотела, да перехотела, — сообщила богиня и тяжко вздохнула. — К тому же это было до того, как заработало пророчество Лоти, а оно, к твоему сведению, входит в Договор Хаоса.
— Знаю, — отозвался Арес.
— Болван! Знает он! — с досады богиня топнула ногой. — А ты в курсе, что из-за этого сюда может нагрянуть не только Николс, но и сам лорд Хаоса?
— Ну и пусть! — самолюбиво рыкнул Арес. — В отличие от тебя, я не боюсь ни Николса, ни лорда Хаоса.
После упоминания Повелителя всего сущего бог-убийца внутренне содрогнулся и вызывающе добавил:
— Говори что угодно, но я снова убью девчонку, если это поможет мне отсюда выбраться.
— Только попробуй! Тогда я тебя самого живьём освежую, — пригрозила богиня и досадливо поморщилась, борясь с превращением в мальчика.
Бог-убийца насмешливо фыркнул.
— Думаешь, тебе под силу справиться со мной?
— Ага, — рассеяно отозвалась богиня. — Именно так я и думаю.
Не сводя с Мари озабоченного взгляда, она поинтересовалась:
— Эй, тупая башка! тебе какая нравится прожарка: до углей или с кровью?
— Это ты к чему? — насторожился бог-убийца.
Хотя ему не верилось, что богиня способна его одолеть — он чувствовал, что она ещё очень молода, но его смущало то обстоятельство, что в божественном облике она как две капли воды походила на Лилит, жену лорда Хаоса. К тому же при Сияющем дворе ходили слухи, что Лилит это сама Леди Света, то есть созидательное начало их вселенной, а эта сущность обладала таким могуществом, какое Арес был не в силах даже представить.
— Это я к тому, что лучше не зли меня, не то сдеру шкуру и как следует поджарю.
«Самонадеянная дурочка! Нарочно что ли играет у меня на нервах? Всыпать бы ей как следует, да визгу потом не оберёшься», — с досадой подумал бог-убийца.
— Зря стараешься, — сказал он, видя, что богиня вознамерилась оживить Мари.
— Тебя не спросила, — тут же нагрубила она ему.
— Ладно, малявка, не буду тебе мешать. Всё равно у тебя ничего не получится. Смертная девчонка мертвей мёртвого, вдобавок она Истинная кровь. А это значит, что её душа уже в Междумирье, на пути к Сияющему двору.
— А это видел? — торжествующе проговорила богиня и воздела вверх руку с золотым браслетом, который она сняла с руки Мари. — Душа здесь, а не в Междумирье.
Арес, пребывающий в образе ягуара, по-кошачьи фыркнул.
— Вообще-то, эта вещица принадлежит мне.
— Ты ещё скажи, что это подарок твоей мамы-кошки, — съязвила юная богиня.