Но однажды с возрастом приходит осознание ужаса содеянного и начинает больно рвать душу чувством неизбывной вины. Но не каждому везет дожить до поры осознания, и потому лежат юные мертвецы на полях войны никому не нужными пустоцветами. Они — безмолвный укор взрослым дядям, да и тетям тоже, что продали их жизнь и души за тридцать сребренников. И некому бравыми солдатиками гордиться, да и нечем в содеянном ими гордиться, только родителям — слезы и горе.
Да и тем, кто выжил в кровавой мясорубке мало радости в этой жизни. И становится не по себе, когда их душа, исковерканная в юности мерзостями войны, смотрит на мир несчастными глазами парней, прошедших Афганистан и Чечню. Из-за того, что в них еще живо чувство порядочности, они не в силах свалиться на самое дно испачкавшей их мерзости, а грязь, приставшая в молодости, и чувство вины не дают им жить в мире с собой.
Что такое хорошо и что такое плохо? Какой простенький вопрос! Вот только отвечать на него каждому родителю, приходится самостоятельно. И кто бы подсказал нам, взрослым, ответ на него — на этот такой простенький вопрос!
И порой в искаженном видении мира детьми мы, родители, виноваты не меньше пресловутой улицы и «любимого» правительства, и разве я неправа? Давайте на секунду задумаемся. Разве дяди и тети у руля власти — это товарищи с Марса? Нет? Как странно. Выходит они тоже наши дети? Как говорится, плоть от плоти! Вот и получается, что нечего на зеркало пенять…
Мои дорогие! Вспомните, что вы говорите крохе, отправляя его в детский сад? «Солнышко, если тебя будут обижать, обязательно дай сдачи, и бей сильнее, чтобы он запомнил, как следует!» И вот ваша кроха дает сдачи, причем так, что его маленький оппонент, рыдая, уже не знает, как избавиться от вашего чада, колотящего его при каждом удобном случае. А вы, видя все это, чувствуете себя спокойной и довольны сверх всякой меры. Еще бы, такая радость! Ребенок научился защищаться!
Защита — это замечательно, мои милые, только поймите, что ребенок вашими стараниями научился не защищаться, а только бить. И, может статься, что он всю жизнь будет выступать с позиции силы по отношению к окружающим, между прочим, не исключая и вас. Так что подумайте, как бы и вам однажды не оказаться на положении того мальчика, на которого вы так неосторожно науськали свое чадо.
Поэтому наберитесь духу и, придавив свой эгоизм, вопящий, «какое мне дело до других!» и скажите дорогому вам ребенку: «Дорогой, помни, что главная храбрость и достоинство, — это когда ты защищаешь не только себя, но и других… нет, не только от другого обидчика, но и от самого себя — такого всесильного и могущественного!»
Сказка — ложь, да в ней намек, добрым молодцам — урок! И, как оказалось, толкиеновское кольцо всевластия, уродующее души людей, на деле — отнюдь не миф, а реальная сила, расползшаяся по миру властью бюрократии, властью денег и властью оружия.
Хочу повториться, а повторение — мать учения. Война — это мерзкая вещь!
Когда последний насильник упал на землю, Эльза подхватила на руки находящуюся без сознания Лизу и стремительно бросилась к домам на окраине поселка. В большой группе военных уже заметили неладное. Несколько машин развернулось в их сторону, и что-то выкрикивая, наперерез к ним побежали вооруженные люди. Эльза припустилась бежать изо всех сил, но в спину ей ударила автоматная очередь и с силой толкнула на землю. Она упала, прижав к груди голову девушки, чтобы ту не задело шальной пулей, но с огорчением заметила, что по ноге Лизы побежала струйка крови.
«Черт! Пока комбинезон спасает, но шлема нет. Как бы не долбануло меня по голове, тогда нам обеим крышка!» — озабоченно подумала она. И в этот момент по селу ударили минометы противоборствующей группировки. Преследователи с воплем бросились к своим машинам. Началась неразбериха. По обстреливаемому из тяжелых орудий селу, прокатилась волна паники. От грохота Эльзе заложило уши, в нос бил кислый запах пороха и свежей крови. Она быстро спеленала Лизу ловчей нитью, чтобы та не помешала ей во время бегства, не вовремя впав в кровавое бешенство и, подхватив её, снова бросилась бежать. Недалеко с противным звуком пронесся снаряд и ударил в стену дома. Брызнули осколки, и один из них на излете задел голову Эльзы. Из пробитой артерии, заливая ей глаза, хлынула кровь. «Вот чёрт! Накаркала беду…» — обреченно подумала она и стала медленно оседать на землю, вампирская регенерация при ранениях головы почти не действовала.
Наперерез Эльзе бросилась стремительная фигура. Мориску в полный голос кроя её матом, выхватила из ослабевших рук безвольно поникшего феникса. Сержант бегом отнесла свою ношу в безопасное место, а затем вернулась, и рывком подняла на ноги Эльзу, но та была уже не в состоянии передвигаться самостоятельно. Снова коротко выругавшись, и подхватив обмякшую девушку, сержант стремительно побежала к спасительному дому на задворках села, и в этот момент раздался близкий воющий свист снаряда, и от взрыва вздрогнула земля. Сержант упала, закрыв своим телом Эльзу, но взрыв пришелся настолько близко, что под градом осколков комбинезон Мориску не выдержал, и ей в мгновение ока разворотило спину. Досталось и Эльзе, осколками ей посекло правую руку и бок.
От боли девушка очнулась и, находясь на грани между жизнью и смертью, засыпанная сухой землей и мусором заворожено уставилась в лицо умирающей Розы. Она увидела, как у неё расширились зрачки глаз во всю фиолетовую радужку и начали медленно стекленеть, а изо рта показалась алая струйка крови и побежала по подбородку. Твердые черты умирающей расслабились, придавая её лицу удивленное выражение.
В какой-то момент времени Эльзе показалась, что сержант пытается что-то ей сказать, и она вопросительно заглянула в её лицо, но та, обмякнув, уронила голову. Тогда левой рукой девушка с трудом отстегнула шлем Розы и, отбросив его в сторону, прижала к себе её голову с коротко стрижеными темными волосами. К ранам на теле добавилась иная рана. В сердце Эльзы вспыхнула рвущая боль потери, разрастаясь, она грозила затопить её полностью. Из запорошенных пылью глаз полились слёзы, которые, перемешиваясь с грязью и кровью на лице, все текли и текли безостановочным бурым потоком, оставляя на лице светлые дорожки. «Господи, даже Розу я потеряла!.. Но это ненадолго, дорогая, скоро мы встретимся за гранью. Подожди, сержант, не спеши, я догоню тебя. Ведь я страшно боюсь остаться совсем одна…»
Протянув руку, Эль нежно коснулась пальцами щеки мертвой Розы и, совсем ослабев от потери крови, провалилась во тьму беспамятства. Она уже ничего не ощущала и не видела, как темный треугольный силуэт завис рядом с ними и стремительно передвигающиеся оперативники в почти невидимых комбинезонах-хамелеонах всех троих погрузили на борт.
Мертвые не умирают, пока живо сердце, что их помнит
Я пески бороздил, и холмы огибал при луне.
Но в скитаньях моих не прибилась удача ко мне.
Лишь когда осушил я превратностей горькую чашу,
Вдруг случайная радость блеснула монеткой на дне
Из тьмы беспамятства чей-то настойчивый голос звал и звал Эльзу, не давая ей уйти за грань, а потом неожиданно смолк. Девушка рассердилась, теперь она не могла понять, куда ей возвращаться, и растерянно огляделась по сторонам. Она стояла в одиночестве посреди мертвой пустыни, где до самого горизонта простирался однообразный тоскливый пейзаж. Вокруг не было ничего, только сияющие белые барханы и над ними нереально синее небо, в котором светило беспощадное бледно-желтое солнце. Эльзу снова охватил страх одиночества.
«Помогите! Кто-нибудь заберите меня отсюда!» — выкрикнула она, но ответом ей была тишина.
Бескрайняя пустота поглотила слабый звук её голоса, и девушке стало безумно горько и одиноко на душе. Вдруг вдали она заметила темный силуэт, стремительно уходящий от нее, и со всех ног бросилась в погоню. Обжигая босые ноги на белом раскаленном песке, Эльза бежала изо всех сил. От непереносимой жажды у неё пересохло горло, и уже совсем не осталось сил, но она никак не могла приблизиться к желанной цели. В отчаянии она закричала: «Постойте! Подождите меня! Не бросайте меня здесь одну!» Но человек, не оборачиваясь, продолжал шагать дальше. Тогда Эльза, собрав волю в кулак, взлетела и устремилась следом по воздуху. О, радость! Она начала догонять одинокого путника. По мере приближения к нему выяснилось, что впереди шагает человек в знакомом ей спецназовском комбинезоне. Эльза снова отчаянно окликнула его. Наконец её зов был услышан, тот обернулся к ней.