– Простите, оберкомиссар Вюнш, но я не оставлю вас одного.
– Оставите, Франц. Вы сядете на поезд, приедете в Мюнхен к вечеру сегодняшнего дня, посветитесь перед несколькими знакомыми, желательно зайти в Управление, чтобы Пауль вас увидел – он все запоминает. Может быть, стоит и в пивную зайти, чтобы вас кто-нибудь там запомнил. Я даже хотел бы попросить вас зайти в «Охотника» и предупредить девушку с каштановыми волосами, которая будет сидеть за столиком у окна справа от входа, что я сегодня не смогу прийти и чтобы она меня не ждала. Ее зовут Хелена, Хелена Кренц. Сделаете это, Франц?
– Я мог бы помочь вам, если что-то пойдет не так…
– Вольфганг сказал, что ждет только одного из нас, поэтому если мы приедем вдвоем, он может начать нервничать. Кроме того, если что-то действительно пойдет не так и о нашей сделке станет известно, к вам нельзя будет предъявить никаких претензий и у вас будет алиби.
Франц хотел снова начать спорить, но по взгляду Вюнша понял, что это бесполезно и кивнул, не сказав, больше, ни слова, пока они добирались на вокзал.
Вокзальные часы показывали без пятнадцати минут час дня, а значит, до отправления поезда на Мюнхен оставалось двадцать минут. Полицейские сидели в привокзальном ресторане, который Хольгер назвал бы русско-французским словечком «бистро». Майер прикончил шницель и теперь потягивал кофе.
– Будьте осторожны, оберкомиссар Вюнш.
– Конечно, Франц, как и всегда.
В глазах Майера вдруг промелькнул испуг, как будто он увидел призрака:
– Скажите мне, оберкомиссар Вюнш, вы ведь не планируете его отпустить?
Хольгер задал себе этот вопрос, еще сидя в кабинете Габриеля. Тогда на ответ у него ушла примерно минута:
– Нет, не планирую. То, что пережил Вольфганг, пережили многие, но не все утратили человечность. Я тоже видел много смерти и несправедливости, но это совершенно не дает мне права убивать людей. Он много говорил об армии, о том, сколько он сделал для Германии и чем для нее пожертвовал, но солдат не должен воевать против собственного народа – это полностью обесценивает его жертву. Нельзя к мирной жизни подходить как к фронту. Нельзя мирных людей судить военными мерками. У Груберов было много грехов, но они совершенно не были виноваты в том, что Вольфганг так и не смог вернуться с Войны… Я не отпущу его, Франц.
Майер пристально посмотрел в глаза старшего коллеги, пытаясь уловить в них неискренность, но ничего похожего не нашел, поэтому кивнул и отпил кофе.
Через пятнадцать минут Майер сидел в вагоне. Хольгер дождался пока поезд отойдет от перрона, чтобы Франц не сошел с него раньше времени. Поезд шел как экспресс, поэтому до Мюнхена остановок не было. Теперь, когда за Майера можно было не беспокоиться, Вюнш поехал в гостиницу. Чтобы не переплачивать он решил не останавливаться ни в центре, ни в привокзальной гостинице. Нашел на карте заведение с названием «Белая башня» и отправился в его сторону. «Белая башня» оказалась средней руки гостиницей, но Хольгер был неприхотлив. Взяв номер, Вюнш отправился на Мессерштрассе, чтобы осмотреть место, где завтра предстояло встретиться с Вольфгангом.
Габриель не соврал – Мессерштрассе была безлюдной улочкой на западной окраине города, на которой жилых домов-то было всего несколько и вид они имели весьма непрезентабельный. В основном на улице располагались склады и какие-то гаражи, большинство из которых было заперто на ключ, несмотря на будний день. Небольшая неухоженная набережная реки Пегниц, очевидно, и должна была стать местом их встречи. Пегниц был неширокой, медленной рекой, которая в том месте, где располагалась Мессерштрассе, уже вытекала из города, а потому была довольно грязной. «В такой медленной воде труп быстро найдут» – прикинул про себя Вюнш.
Несмотря на то, что у него была еще половина дня в запасе, Хольгер решил вернуться в гостиницу, оставив осмотр достопримечательностей города Нюрнберга на другой раз. В течение следующих трех часов Вюнш принял ванну, пообедал и набросал письмо Хелене, которое передал портье с просьбой переслать его по адресу ее квартиры в Мюнхене, если он не придет в течение суток.
Вечером, сидя в зале ресторана при гостинице за кружкой не самого лучшего в его жизни пива, Вюнш занес в свою записную книгу содержание разговора с Габриелем. Несмотря на то, что официальный рапорт об окончании расследования никогда не будет подан, он отчеркнул свои записи по делу №44518 и подписал: «Дело раскрыто, в суд не передано». В своей книге Хольгер написал без утайки обо всем, что знал об этом деле. Так как официальным документом его журнал не был, в случае если бы он попал в чужие руки, Вюнш мог бы сказать, что в журнале лишь его домыслы. К одиннадцати часам Вюнш уже спал, предварительно попросив портье разбудить его в половину седьмого.