– Это уже не важно… Так что там с выпивкой?
– Простите, господин лейтенант, не взял.
– Даже выпивку не взял…
Было четыре часа утра. Голова нещадно болела. Хольгер открыл настежь окно и закурил. Сон о конце Войны оставил тяжелый осадок на душе и принес боль, которую в этот раз не разрушила своим вмешательством Хелена. Вчера вечером она уехала к себе домой. «А что, если ее на самом деле не существует, и я понемногу схожу с ума? Это бы объяснило, почему после двухнедельного знакомства я так привязан к ней и почему начинаю бояться засыпать в одиночестве. А еще это объяснило бы ее лояльность к демонам в моей голове и, даже, любовь к шахматам… Представь, что это именно так, ты бы хотел узнать, что ее не существует, а ты просто сошел с ума?» – Вюнш выпил два стакана холодной воды подряд, еще раз закурил и лишь после этого ответил на вопрос внутреннего голоса: «Нет. Она существует потому, что я видел, как с ней разговаривают другие люди. Харрер и Фредерика Линдеманн общались с ней в моем присутствии, а значит, она не является порождением моего воображения». Внутренний скептик победил и Хольгер немного успокоился. Только теперь он обратил внимание, что отчаянно потеет, стоя при этом перед открытым окном. «Да, вот чего мне сейчас не хватает, так это слечь с лихорадкой…» Вюнш закрыл окно и забрался под одеяло. Его начинал бить озноб.
Попытки уснуть оказались тщетны. Хольгер промучался полчаса, а после этого решил прибегнуть к лучшему снотворному средству, которое было у него дома. Он достал из прикроватной тумбы небольшой том, содержавший одну из самых странных вещей, которые Вюнш когда-либо встречал.
На простом сером переплете была оттиснена и окрашена красным рамка. В рамке той же красной краской было написано: «Франц Кафка», а ниже: «Замок». Хольгер купил ее года четыре назад в одном из книжных магазинчиков рядом с домом. Роман был написан неинтересно, бессодержательно и слишком неопределенно, но удивительным образом цеплял за душу и не отпустил, пока Вюнш не дочитал до конца. Каково же было его разочарование, когда повествование в романе просто оборвалось без всякой кульминации и завершения. Хольгер решил поначалу, что это только первый том, однако разговор с хозяином книжной лавки разрушил его надежды узнать окончание истории господина К. Вместо этого хозяин лавки рассказал Вюншу печальную историю о молодом пражском страховщике писавшем в свободное от работы время книги, которые он обычно бросал, не закончив. Здоровье подвело страховщика. Он умер от туберкулеза в сорок лет и так и не успел закончить ни один из своих романов.
Хольгер скупил всего Кафку, которого смог найти, и просиживал целые вечера после работы за этими книгами. Не в последнюю очередь его интерес был вызван тем, что после Кафки сон Вюнша был ровен, глубок и, самое главное, совершенно не содержал сновидений. В особенно тяжелые периоды, когда кошмары грызли его едва ли не еженощно, Хольгер до сих пор прибегал к этому средству. Он открыл книгу, и строки побежали перед его взглядом: «Был поздний вечер, когда К. добрался до места. Деревня тонула в снегу. Ни горы, ни Замка не было видно, мрак и туман окутывали гору, и в этой кромешной мгле…»
Через пятнадцать минут Хольгер отложил книгу и закрыл глаза. Он собирался, как следует, насладиться последними двумя часами выходных. Перед тем как окончательно провалиться в сон, Вюнш успел подумать, что эта ночь прошла все же не зря – он наконец-то вспомнил, где видел такие же крестообразные раны, как у Груберов. Образ траншейного шестопера с чередующимися широкими острыми гранями и гранями с крестообразными шипами был последним, который он увидел перед сном.
Глава 33
Брат
Дом №45 по Бриеннерштрассе был штаб-квартирой НСДАП всего три года, но уже успел получить в народе прозвище «Коричневый дом». Несмотря на успех нацистов на последних выборах и на то, что почти все лидеры партии перебрались в Берлин, Коричневый дом не пустовал. Штаб-квартира партии оставалась в Мюнхене – городе, где началась НСДАП и где она предприняла первую попытку получить власть. По мнению Хольгера, здание было откровенно небольшим для вмещения всего партийного аппарата. Впрочем, большая часть партийного аппарата располагалась все-же не здесь, а в Берлине. А низовые службы и вовсе были рассеяны тут и там по стране.
Было без пятнадцати девять и Франц с Хольгером дожидались нужного часа в салоне авто, не желая лишний раз баламутить сонное царство, которое представляло из себя в это время дня главное здание правящей партии страны.
– Почему здесь так безлюдно?