Ее губы приоткрываются.
— Никто не совершенен, Эйб. Думаю, ты только что это доказал. — Хотя ее слова едва слышны, они звучат резко, и попадают мне прямо в цель: в грудь.
В мое сердце.
— Что ты имеешь в виду?
Ее розовый рот изгибается, тело изгибается, когда она снимает сумочку со стула.
Девушка кладет немного наличных и встает, перекидывая длинный кожаный ремень через плечо.
— Еще десять минут назад я думала, что ты идеален. Жаль, что ты все испортил правдой.
Ее уход драматичен, особенно когда она перекидывает через плечо длинную каштановую прядь волос и выходит, размахивая сумочкой.
У извращенной, мужской части меня есть глаза, которые цепляются за ее тугую задницу, восхищаясь ею, когда девушка уходит, один смелый шаг за другим, пока не исчезает из моего поля зрения.
Секунды тикают.
Проходят минуты, и я получаю сдачу от официантки, когда Скайлар возвращается, задрав подбородок, расправив плечи и высоко подняв голову.
Спектакль испорчен.
— Меня нужно подвезти.
Я: Слушай. Знаю, что я последний человек, которого ты хочешь слышать…
Скайлар: совершенно верно.
Скайлар: прибереги свои извинения. Я не хотела их слушать в машине, не хочу и сейчас.
Я: я пишу не для того, чтобы извиниться. Я пишу тебе, чтобы спросить, можем ли мы начать все сначала.
Скайлар:: ха-ха.
Скайлар: Нет
Я: Скайлар, пожалуйста. Я сказал Джеку отвалить, удалил приложение с моего телефона и больше не хочу иметь с ним ничего общего.
Скайлар: Дело не в приложении. Дело в том, что ты солгал. Я ничего не знаю о тебе, Эйб. Все, что ты мне говорил, было о Джей Би.
Я: Тогда позволь мне узнать тебя. Пожалуйста.
Скайлар: я сказала «нет». Не заставляй меня блокировать и твой телефон тоже.
Я: мне очень жаль. Я знаю, что облажался.
Скайлар: Да.
Я: я никак не могу загладить свою вину, чтобы мы могли начать все сначала... совсем никак?
Скайлар: сразу нет.
Я: хорошо, тогда думаю…
Я: Прощай?
Я смотрю на свой телефон, на синий пузырь моего последнего сообщения, желая, чтобы она ответила.
Но девушка не отвечает.
Последнее слово было за мной, и это было прощание, и она не утруждает себя любезностями.
Меня тошнит.
Я виноват. Я полный гребаный придурок.
Как я оказался плохим парнем во всем этом?
Я не могу сосредоточиться на своей встрече, где на трибунах тысячи поклонников борьбы. Аудитория громко гудит от энергии, которая не исходит от меня.
Вместо того чтобы разминаться, как положено, я всматриваюсь в темные закоулки стадиона Айовы, когда гигантская рука сжимает мое плечо. Она огромная, и прикреплена к кому-то громадному. К кому-то больше, чем сама жизнь.
— Какого хрена ты тут стоишь?
Зик Дэниелс — выпускник, чемпион, который время от времени возвращается, чтобы помочь тренерскому штабу во время домашних встреч — и он недовольно смотрит на меня.
— Я отвлекся.
— Настолько отвлекся, что через полчаса тебе надерет задницу парень, которому победа нужна больше, чем тебе?
Да.
— Нет. Нет, я в порядке. Я избавлюсь от этого. Я просто…
Не из тех, кто ходит вокруг да около, Зик нетерпеливо вздыхает, инстинктивно зная, что у меня есть личная проблема, но не желая ее решать. Ему наплевать, но у него есть работа — и эта работа заключается в том, чтобы исправить мою голову и вовлечь меня в игру.
Он прямолинеен.
— В чем, черт возьми, проблема?
— Ничего. Все хорошо.
— У тебя такой вид, будто тебя сейчас стошнит прямо на эти твои хорошенькие туфельки.— Он проводит загорелой рукой по своим черным волосам. — Это из-за девушки? Какая-то телка забралась в твою гребаную голову? Выкладывай, мы теряем время.
Да.
— Нет.
Он мне не верит.
— Господи Иисусе, не лги мне. У тебя заканчивается время, скоро дадут свисток. Если это не девушка и твой член не отвалился, то почему ты стоишь с таким видом, будто кто-то помочился в твою миску с хлопьями?
Этот парень жесток, не тратит времени на то, чтобы приправить свою речь сантиментами. Зик Дэниелс не любит нежничать и уж точно не собирается начинать с меня.
Черт возьми.
— Это девушка. Скайлар.
— Ни хрена себе, Шерлок. И в чем, блядь, проблема?
— Я встретил ее на LoveU, притворившись Джей Би, послал его на свидание с ней, она возненавидела его, но я назначил ей двойное свидание со мной, у нас возникла химия, получил ее номер, пригласил на свидание, она узнала, что я ей солгал и теперь ненавидит меня.
Я выпаливаю все это на одном дыхании, а затем резко вдыхаю, всасывая здоровую дозу воздуха обратно в легкие.
Зик пристально смотрит на меня.
Моргает один раз.
Второй.
— Значит, ты любитель кэтфишинга?
— Нет, это совсем не то, что я делал!
Парень уже выглядит скучающим.
— Но в основном именно это ты и делал.
— Кэтфишинг — это развод, когда используют поддельные фотографии и притворяются кем-то, кем не являются, — возражаю я.
Темные, густые брови Зика приподнимаются.
— Разве ты не этим занимался?
— Нет, потому что Джей Би настоящий, и это его фотографии, и это он ходил знакомиться с этими девушками.
— Итак, Скайлар разговаривала с тобой и пошла на встречу с Джей Би, поговорила с тобой лично, а затем ты продолжил преследовать ее, как ты, но используя аккаунт Джей Би. Я правильно понял?
— Да.
О.
О черт.
Я развел её. Вроде того.
Воу. Я не так умен, как думал.
Приоткрыв рот, Зик медленно качает головой.
— Серьезно. Да что с вами такое, ребята?
Мои плечи опускаются, голова наклоняется.
— Даже не знаю.
— Я так понимаю, она с тобой не разговаривает?
— Нет. Она меня ненавидит. — Звучит жалко.
— Это немного резковато — ты не изменял ей, вы ведь на самом деле не встречались. — Я не ожидал от него никаких слов солидарности. — Спорим, она назвала тебя лжецом и все такое прочее? Чувак, цыпочки полны драмы.
— Вайолет не драматична. — Его невеста — самая тихая женщина, которую я когда-либо встречал, и единственная, кто мог приручить такого зверя, как Дэниелс.
— Это потому, что Вайолет чертова святая. — Его голос хриплый, наполненный гордостью, взгляд смягчается при упоминании ее имени. — Я наплевал на нее раз или два в прошлом, когда мы начали встречаться, а с такой женщиной, как она, тяжело повернуть назад. Любая девушка, которая знает себе цену, будет, блядь, доказывать это тебе и усердно. Ты должен быть умнее, чем они. — Зик оглядывает меня с ног до головы. — А это не так.
— Спасибо.
— Это был не комплимент.
«Я знаю это, ублюдок. Это был сарказм».
Я не говорю это дерьмо вслух, потому что он надерет мне задницу, и мне придется позволить ему.
— Так что же мне делать? — Я серьезно нуждаюсь в помощи, звучит так, как будто я в отчаянии, и буду принимать советы везде, где смогу их получить, даже если это от самого большого засранца, который когда-либо был в этой команде по борьбе.
— Дай мне подумать. Я напишу Вайолет, она точно знает, что делать. — Зик уверенно кивает мне, довольный тем, что на пути к решению моей дилеммы, затем его рука возвращается к моему плечу, сжимая его. Он говорит медленно, как будто разговаривает с ребенком. — Будь добр, оторви голову от своей задницы, чтобы нам не пришлось делать это хирургическим путем, сними свои гребаные штаны для разминки и начинай чертову растяжку, как ты и должен делать. — Он хлопает меня по спине. — Понял?
— Понял.
— Я потом вернусь.
Я смотрю, как он уходит, наклонив голову и постукивая по телефону. Интересно, что он говорит своей девушке о ситуации и надеюсь, что они смогут помочь мне распутать этот беспорядок.
Согнувшись в поясе, я стягиваю стандартные черно-желтые тренировочные штаны, которые мы носим перед матчами, и остаюсь в одном черном синглете. Подтягиваю ремни и поправляю их, вытаскиваю нейлоновую ткань из своей задницы.
Присаживаюсь на корточки на коврике, сгибая колени, затем опускаюсь в сидячее положение. Сгибаюсь в талии, пока я не достигаю пальцами подушечки ног. Растягиваю икры, разминаю мышцы подколенных сухожилий, жжение в мышцах — болезненное напоминание о том, что в последнее время я расслабляюсь.
Мои мысли блуждают далеко.
Что же мне делать?
Обычно мне все равно. Я бы урегулировал проблему со Скайлар, как и со всем остальным, и двигался дальше. У меня никогда не было намерения встречаться с кем-то, так почему именно сейчас? Почему именно эта девушка?
Судя по всему, она более сдержана. Немного антисоциальна. Красивая в тонком смысле, добрая, смешная и милая. Мои мысли снова блуждают к ее блузке, мысленно считая пуговицы — пять — затем мысленно вытаскивая их из ткани, пока ее рубашка не расстегивается посередине.