Доме моего парня.
Ханна протягивает мне другую рубашку.
— Потому что ты знаешь, что тебя трахнут.
— Тебе обязательно так говорить?
— Я говорю правду.
Как бы я ни протестовала, подруга на сто процентов права. Я потираю бедра, проверяя их чувствительность.
Не плохо. Не хорошо.
Я чувствую себя так, будто сделала миллион приседаний в тренажерном зале и забыла остыть и размяться после этого. Немного нежно, немного болезненно.
Определенно пульсирует.
Я спорю о целесообразности секса сегодня вечером, пока меняю рубашки, бросаю розовую блузку на кровать и натягиваю белую футболку, выбранную Ханной. Она обычная, за исключением рукавов, которые довольно крутые с перекрещивающимися лентами на плечах.
Заправляю футболку в джинсы, натягиваю обувь на танкетке и опускаю руки по бокам.
— Как я выгляжу?
— На самом деле, отлично. Очень мило.
Хм. Это было подозрительно мило с ее стороны. Я поднимаю брови. И это все? Это все, что у нее есть?
— Я бы тебя трахнула.
Вот оно.
Странно приближаться к двери дома Эйба.
Я ерзаю, дергая за подол куртки, параноидально бросая взгляды в сторону двора и соседнего дома, ожидая, что Джей Би появится из-за угла в любую секунду. Я ломаю голову в поисках предлога.
— Не хотите ли купить печенья девочек-скаутов? — Смеюсь про себя, произнося эти слова вслух, как идиотка. — Я просто проходила мимо и вспомнила, что вы здесь живете, и у меня случайно возник вопрос по микроэкономике, есть ли у тебя свободная минутка? — Поднимаюсь на носочки. — Вступишь в мою секту? У меня в машине есть брошюры.
Эйб спасает меня от самой себя, распахивая синюю входную дверь прежде, чем я успеваю постучать, затем открывает сетчатую дверь, освобождая место для меня и наклоняясь, чтобы поцеловать, когда наши тела соприкасаются друг с другом.
Это может быть моя любимая часть в том, что бы быть парой.
Приветственные поцелуи.
Прощальные поцелуи тоже не плохи, но у нас в действительности был только один из них.
— И тебе привет. — Я прохожу мимо, снимаю куртку в маленькой прихожей, которая в основном представляет собой просто кусочек запятнанного линолеума, с ковриком у двери.
Очевидно, здесь живут не женщины. Здесь аккуратно, но скучно и уныло, оформлено в стиле секонд-хенд. Не хочу обидеть Эйба или его соседа по комнате, но вся гостиная немного угнетает. Коричневый диван. Кресло. Телевизор и какое-то игровое оборудование.
Вот и все.
Ни фотографий, ни часов, ни подушек, ни одеял.
Не то чтобы это обязательно плохо. Просто это отличается от того, что у нас с Ханной. Коврик. Картинки в рамках. Наши фотографии на каждой стене. Растения. Обои на кухне.
Каждый уголок нашей квартиры украшен. Мы приезжаем за три недели до начала семестра каждый год, просто чтобы успеть все украсить. А каникулы? Нелепость.
Квартира Эйба определенно нуждается в некоторых переменах, и я та девушка, которая сделает это.
Может быть, только в его спальне, когда мы узнаем друг друга получше, и он не будет считать это вмешательством. Послушайте меня, я уже желаю сделать его комнату уютной, не спрашивая его. Мама была бы в ужасе.
— Голодна? — спрашивает он, когда я стою в центре его гостиной, все еще обозревая пространство.
— Нет, я поела перед отъездом.
Да, я ела: нарезанное яблоко на тарелке с кучей арахисового масла и шоколадной крошкой. Не то, что бы это называлось хорошо сбалансированной едой, но я не могла переварить ничего другого — нервы не позволяли этого.
— Хочешь посмотреть фильм?
Я смотрю на гигантский телевизор с плоским экраном, прикрепленный к стене.
— У тебя в комнате есть телевизор? — Я не заметила в темноте прошлой ночью, когда мы дурачились.
— Да, но он не такой большой.
— Честно говоря, мне было бы удобнее провести вечер в твоей комнате, на случай, если Джей Би вернется домой. — Не то чтобы я хотела скрываться от этого парня, но я вроде как хочу спрятаться от него.
Если Эйб не хочет говорить ему о нас, должна быть причина. Вспыльчивый характер? Проблемы с ревностью? Я бы предпочла не соваться в осиное гнездо преждевременно без хорошо продуманного плана.
— Мы можем потусоваться в моей комнате. — В конце концов, мы все равно туда попадем, я слышу его мысли.
— Показывай дорогу.
Я иду за ним по короткому коридору, засовывая голову в ванную, позволяя своему взгляду блуждать, как будто вижу все в первый раз. Одна раковина. Аптечка за зеркалом. Туалет с сиденьем вверх. Ванна с темно-синей занавеской для душа. Она открыта, и на полочке только три бутылки: одна гигантская бутылка шампуня, другая кондиционера и гель для душа.
Окна нет.
Комната Джей Би находится прямо напротив комнаты Эйба, и его дверь приоткрыта, так что я тоже смотрю в нее. Его кровать — простой матрас на стальной раме, и она не убрана. На самом деле, покрывала в основном лежат на полу, простыня свободно свисает с одной стороны кровати, обнажая матрас под ней.
Его одежда повсюду, беспорядочно свалена на полу. Деревянный комод, завален бутылками из-под одеколона, трофеями, мелочью, обертками, бумагами и кучей других непонятных... вещей.
На прикроватной тумбочке стоит коробка с презервативами.
Мило.
На самом деле…
Я похлопываю Эйба по спине.
— Может, тебе стоит взять один из них?
— Один из чего?
Он не так увлечен комнатой своего соседа по комнате, как я.
— Презерватив.
— Ты хочешь украсть презервативы моего соседа по комнате?
— Я бы не назвала это воровством.
— Технически это воровство, потому что мы не будем возвращать его. И, кроме того, я уже позаботился об этом — вчера после занятий сбегал в магазин.
О боже, он купил презервативы? Это странно мило, и я рада этому, рада, что парень приложил усилия, чтобы мы не забеременели.
Я обнимаю его сзади.
— У меня лучший парень.
Он гладит мои руки на своей талии.
— Ты так говоришь только потому, что я не сделал ничего, что могло бы тебя разозлить.
И все же, я молча усмехаюсь. Он еще не сделал ничего, что могло бы меня разозлить. Я не могу представить, чтобы Эйб сделал что-то, чтобы расстроить меня — ну, кроме маленькой детали его лжи мне в начале, но я была просто побочным ущербом от его дисфункциональных отношений с соседом по комнате.
Это не та тема, которую я буду касаться в ближайшее время.
Плюхаюсь на его кровать, когда парень закрывает и запирает дверь, а затем присоединяется ко мне в середине. Я сижу, скрестив ноги, и он повторяет мою позу.
Мы смотрим друг на друга, улыбаясь, единственные два человека в мире.
— Привет, — говорю я глупо, не находя слов.
— Привет.
— Ты как, устал? — Его поединок выглядел изнурительным, отлично проведенной и изматывающей победой.
— На самом деле, нет.
— Больно?
— Пока нет. — Он смеется. — Но уверен, что так и будет. Всегда так.
— Хочешь, я потру тебе спину?— предлагаю я из эгоистических соображений — умираю, как хочу положить свои руки на его голую кожу и твердые мышцы.
Его ухмылка — достаточный ответ.
— Только идиот может отказаться от массажа спины.
Эйб уже тянется к подолу своей толстовки, стягивая ее вместе с футболкой с туловища. Его пресс тверд как камень, сгибается от движения, когда он поднимает руки, чтобы снять одежду.
Слава Богу, он не видит моего лица или тяжелого сглатывания.
— Эм... я начинающая массажистка, так что тебе стоит понизить свои ожидания от этого массажа. Не будет глубокого массажа мышц или что-то еще.
Парень наклоняется вперед, целуя меня в губы.
— Это будет потрясающе.
— Наверное, это будет больше похоже на крылья бабочки, — предупреждаю я.
— Я люблю бабочек.
— Эм. Ладно. — Я похрустываю костяшками пальцев, принимая позу. — Я готова!
Массаж начинается нормально. Я стою рядом с ним на кровати на коленях и разминаю, я не использую масло или лосьон, что бы заставить руки скользить.
Однако. Я использую инструменты, которые даровал мне добрый Господь — мои ладони — вдавливая их так глубоко в его спину, как только могу, не причиняя ему боли. Нажимаю кончиками трех пальцев, как будто замешиваю тесто, что выглядит по-идиотски.
И я делаю это только потому, что если этого не сделаю, то кончу тем, что засуну руки за эластичный пояс его спортивных штанов и буду щупать его красивую задницу, когда я должна была бы массировать его спину.
— Может, тебе лучше сесть на меня?
Что теперь скажешь?
— Сесть на тебя?
— Да, знаешь — залезай сверху.
— На твою спину?
— Ага. Может, будет легче взять меня за плечи. — Он вытягивает свою толстую шею, чтобы взглянуть на меня. — Ты не причинишь мне вреда — ты почти ничего не весишь.
Хорошо, теперь я знаю, что он лжет. Я много вешу, и это не «почти ничего». Но я сжимаю губы, так как он явно бредит и думает, что я изысканный цветок.