— Ну и что? Дело не в этом.
— Тогда какой смысл, а? Ближе к делу.
— Я так хочу надрать тебе задницу прямо сейчас, — бормочет он больше себе, чем мне.
— Валяй, крутой парень. — Я широко развожу руки, приглашая его подойти. — Давай, ударь меня.
— Не искушай меня.
— Серьезно, Джек, чего ты ждешь? Если я такой придурок укравший твою девушку, давай ударь меня. — Я тыкаю себя в подбородок кончиком пальца. — Прямо сюда. Давай же. Ударь меня.
Я подстрекаю его, мысль о том, что меня могут ударить по лицу — приятное чувство по сравнению с тем, что бурлит у меня в животе.
Чувство вины.
Чувство вины.
Чувство вины.
— У тебя кишка тонка сделать это, слабак…
И Джей Би, блядь, бьет меня.
Отступает и, сжав кулак, бьет меня прямо в гребаное лицо, прежде чем я успеваю среагировать, или пригнуться, или убраться с проклятого пути.
В шоке я отступаю назад.
Знаю, что провоцировал его, но Господи Иисусе, я не думал, что у него на самом деле хватит смелости сделать это.
Ошеломленный, я не двигаюсь несколько секунд. Затем бросаюсь вперед, схватив его за воротник рубашки. Парень неуверенно держится на ногах, поэтому я толкаю его к стене со всей силой человека, который, наконец, достиг своей критической точки и с которого достаточно дерьма на всю жизнь.
Пьяный Джей Би приходит в себя, умудряясь еще раз замахнуться, на этот раз попав мне в глаз, — что обязательно оставит след, — и я снова толкаю его, блокируя его руки всем своим телом.
— Достаточно.
— Ты мне не босс, — парирует он.
— Еще какой босс. — Он здесь ничего не делает, и не может указывать мне, что делать. Просто мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять это.
— Я не хочу, чтобы ты снова встречался с этой шлюхой из LoveU, — бормочет он.
— Как ты ее только что назвал?
— Я сказал, — медленно повторяет он, — Я. Не. Хочу. Чтобы. Ты. Встречался. С. Этой. Шлюхой. Из LoveU.
Да, именно это я и услышал в первый раз.
— Если тебе это не нравится, собирай свое дерьмо и убирайся из моего дома.
Джек закатывает налитые кровью глаза.
— Это не твой дом.
— Нет, но в договоре аренды указано только мое имя. Технически ты не существуешь.
— Что? — Почему он так удивлен? Неужели не знал?
— Я позволяю тебе жить здесь, только потому, что я хороший гребаный парень, и тебе нужно было хорошее гребаное место, где жить, поэтому я позволил тебе остаться в моем хорошем гребаном доме. — Я толкаю парня, чтобы привлечь все его внимание. — Разозли меня еще раз, и я позвоню хозяину, что бы тебя вышвырнули.
— Ты этого не сделаешь. У тебя кишка тонка. — По-моему, парень слишком самоуверен, поэтому я спускаю его с небес на землю.
— А ты попробуй, испытай меня.
Его самодовольная улыбка дрогнула, когда он попытался перестроиться, пытаясь вырваться из моей крепкой хватки.
— Все. Отпусти меня.
— Нет, пока ты не смиришься с тем, что я встречаюсь со Скайлар. И когда она придет сюда, я не хочу, чтобы ты ей что-то говорил об этом. Понял?
Джек сжимает губы в прямую линию, отказываясь уступить.
— Ты понял?
— А если нет?
— Я только что сказал тебе, что сделаю — я вышвырну тебя вон. — После этого будет довольно неловко. Мы никогда не ссорились (в основном потому, что я всегда прикусываю язык), не говоря уже о физической ссоре. — И ты будешь чертовым джентльменом, когда увидишь ее, чтобы она не чувствовала себя нежеланной гостьей.
Джек раздувает ноздри. Он ненавидит, когда ему говорят, что делать, а теперь правила устанавливаю я.
Давно назревшие основные правила.
— Ты делаешь мне больно, — хнычет Джей Би.
Я ослабляю свою хватку.
— Ох, успокойся. Я не делаю тебе больно, ты большой ребенок.
— Делаешь. Ты больше меня, хреносос.
Самое время, чтобы он осознал этот факт.
Самое время, чтобы посмотрел на меня с некоторым уважением.
Джей Би выходит обратно в коридор, где он и должен был оставаться с самого начала.
— Отлично, — говорит он. — Я не буду придурком.
— Отлично. Ты можешь остаться.
— Отлично.
— Отлично.
Я: я сказал ему.
Скайлар: новый номер, кто это?
Я: прекрати.
Скайлар: Прости. Всегда хотела это сделать.
Я: ты отвечаешь мне, так что я приму это как хороший знак.
Скайлар: ты начал разговор с «я сказал ему», так что теперь мне интересно, что это значит. Звучит довольно зловеще.
Я: я рассказал Джей Би о нас.
Скайлар: Хорошо.…
Я: ты позволишь мне объясниться?
Скайлар: Да.
Я: Правда? Я был уверен, что ты пошлешь меня нахрен.
Я: Можно мне приехать?
Скайлар: Да.
Я: Когда?
Скайлар: завтра вечером. В пять.
Я: тогда увидимся.
ГЛАВА 16
«Следующий парень, который разобьет мне сердце, получит перцовым баллончиком в лицо. Видишь, теперь мы оба плачем».
Скайлар
— Эйб скоро придет. Ты можешь исчезнуть? Нам есть о чем поговорить, и я не хочу, чтобы ты подслушивала. — Я выслеживаю свою соседку по комнате и нахожу ее в ванной, Ханна выщипывает брови, лицо в нескольких дюймах от большого зеркала, висящего над раковиной.
Она бросает на меня взгляд через отражение, но продолжает осторожно хватать волосы пинцетом и дергать.
— Подслушивать? Кто, я?
— Да, ты.
— Думаю, я могла бы запереться в своей спальне и сопротивляться желанию постучать в стену.
— Спасибо. Была бы тебе очень признательна.
— А если вы начнете заниматься сексом?
Я не должна отрицать возможность того, что это произойдет, но все равно делаю это.
— Я не собираюсь заниматься сексом в квартире, в которой находишься ты.
На этот раз Ханна поворачивается и смотрит на меня, держа в руках пинцет.
— Почему?
— Потому что ты услышишь и никогда не позволишь мне забыть об этом.
— Верно, но ты слышала, как я занимаюсь сексом миллион раз.
Не совсем миллион, но около пяти, что слишком много.
— Я бы предпочла, чтобы ты не слышала, как я трахаюсь с Эйбом.
Она с лязгом кладет пинцет на стойку.
— Не могу поверить, что ты так это назвала. Ты производишь впечатление человека, который занимается любовью.
— Звучит ужасно. Я не влюблена.
— Нет?
— Нет. Прошло всего две недели. Или одна. Не знаю, я не отслеживаю.
— Ты бы не позволила ему так скоро прийти и молить о пощаде, если бы тебе было все равно на него. Я уверена в этом, потому что знаю тебя достаточно хорошо.
Это правда. Я испытывала искушение заставить его попотеть подольше.
Ханна идет к унитазу, поднимает над ним свою задницу, стягивает вниз свои леггинсы и садится.
Начинает мочиться, пока я стою в дверях.
Меня это не волнует. Я тоже могу сделать это рядом с ней.
— Когда придет?
Я смотрю на часы на своем запястье.
— Скоро.
— Ладно. Я возьму еду и приготовлюсь разбить лагерь. — Она заканчивает, тянет туалетную бумагу, позволяя ей выпасть из диспенсера, затем вытирается. — Но не упусти возможность заняться примирительным сексом из-за меня, а если мне станет неловко, я просто соберусь и пойду к Джессике.
— Спасибо.
Она моет руки.
— У нас есть картофельные чипсы?
Я не покупаю нездоровую еду.
— Я так не думаю?
— Фу, черт возьми. Это идеальная еда для кемпинга.
Я хмурю лицо, в замешательстве.
— Почему?
— Они хрустят, когда их жуешь. Заглушают всякий шум.
— Не будет никакого шума.
— Хочешь поспорить?
— Нет.
Пока Ханна уходит на кухню за провизией, я тоже пользуюсь ванной, чтобы пописать и поправить прическу. Выравниваю цвет лица основой, добавляю румяна, поправляю тушь. Добавляю блеск.
Слегка гримасничаю своему отражению.
— Это должно сработать.
Вмешивается другой голос: — Ты говоришь сама с собой.
— Ты должна притвориться, что тебя здесь нет.
— Твоего парня еще нет, так что у меня еще есть время вмешаться в твои разговоры... с самой собой.
Справедливо.
Бреду на кухню, чтобы она могла оценить меня. Ханна в процессе отвинчивания крышки гигантской банки с арахисовым маслом.
— Как тебе этот наряд?
Подруга окидывает меня взглядом.
— Хороший. Он говорит: «сексуально, не слишком стараясь».
— Хорошо, потому что я не слишком старалась. — На мне простые джинсы и серая футболка. Босые ноги. Хотя, в общем, довольно мило.
Она макает кусочек сельдерея в арахисовое масло и откусывает его. Звук громкий, хрустящий и противный.