В частности, к дефицитным благам относились туристические поездки в страны социалистического лагеря. В тех странах ассортимент товаров, реализуемых в магазинах, отличался большим разнообразием, нежели в СССР. Жен военнослужащих, расквартированных в гарнизонах государств Варшавского договора, периодически вывозили в крупные города за покупками, но строго инструктировали, как вести себя, где и сколько можно покупать «дефицита», а также предупреждали о возможных драматичных последствиях для их благоверных мужей, если эти инструкции не будут соблюдаться в должной мере. В капиталистические страны поездки были редки и для обывателей практически недоступны. Разумеется, в каждой туристической группе или в официальной делегации, или в каждом «покупательском десанте» из военного гарнизона непременно присутствовал человек из «компетентных органов», который внимательно следил за поведением тех, кому было позволено оказаться за пределами территории СССР. Подобная слежка, в первую очередь, была нацелена на минимизацию контактов с иностранцами, которые были потенциально опасны возможными провокациями. Вследствие этого, советские люди, оказавшись за границей, постоянно боялись сделать что-то не так, держались настороже, только группами, дабы не попасть в затруднительную ситуацию и не стать жертвами вероятных провокаций. Естественно, производили забавное или жалкое впечатление несамостоятельных в своих поступках великовозрастных детинушек.
Поездки за границу, особенно в развитые капиталистические страны, превращались для советских людей в нелегкое испытание и были чреваты нервными срывами. Дело в том, что советские люди произрастали в уверенности, что они родились и живут в самом прогрессивном обществе. Но, оказавшись в Париже или Лондоне, начинали мучиться подозрениями о своей «второсортности». Западноевропейцы, которые уже давно «гнили на корню», в своем подавляющем большинстве, выглядели жизнерадостными, раскованными, уверенными в себе людьми. Они охотно улыбались, не боялись критиковать действия своих правительств, буквально во всем полагались на свои силы, сравнительно легко пересекали границы других государств, также легко покупали вещи, для приобретения которых в СССР требовалось стоять в очередях на протяжении долгих лет. На фоне подобных впечатлений образ государства-кормильца и заступника, заботливого опекуна и воспитателя неизбежно начинал расплываться в сознании советских людей в бесформенное, темное пятно, вроде чернильной кляксы.
В ту эпоху агитпроп разработал ритуал закладки капсул в основания возводимых административных зданий или крупных инженерных сооружений: капсулы содержали в себе обращения к потомкам, которым доведется встречать столетний юбилей «октября». Таким ритуалом власти продолжали толкать людей «вперед к коммунизму», но состояние несчастливости стало распространяться в обществе, как заразная болезнь. Артисты балета, оперные примадонны, музыканты, ученые, литераторы, киноактеры, пользующиеся международным признанием, охотно покидали страну, используя для этого массу хитроумных способов и предлогов. Причем, если эмигранты «первой волны», питая горячую любовь к России, оставались и на чужбине русскими людьми, а точнее плодотворными жителями русского мира, то «невозвращенцы» 70—80-х годов бежали не столь из-за угрозы неминуемых репрессий, сколько из-за отвращения к существующей политической системе и к существующему прискорбно низкому уровню жизни. Они хотели казаться европейцами, американцами, но не людьми «второго сорта».