На фоне Наполеона и Гитлера, потерпевших сокрушительное поражение в войнах, Сталин выглядит неоспоримым героем-победителем. А героев, как известно, не судят! И многие разрушенные в Великую Отечественную войну города обрели статус городов-героев. И тысячи храбрых воинов были награждены золотыми Звездами Героев. И тысячи беспризорников в годы его правления стали партфункционерами, кинорежиссерами, писателями, генералами, начальниками главков и других ведомств. Многим из этих выдвиженцев как раз и посвящаются ныне памятные доски и барельефы. Если за мумией Ленина выстроилась шеренга урн, вмонтированных в кремлевскую стену, то за призраком Сталина стоят бесконечные шеренги увечных и казненных «врагов народа» вперемешку с увековеченными и награжденными энтузиастами строительства коммунизма.
Как-то между государем императором Николаем II и его премьер-министром Столыпиным состоялся примечательный разговор, касающийся этико-моральных сторон властвования в России. Вкратце содержание этого разговора можно передать следующим образом. Николая II волновало состояние исполнительской дисциплины на разных уровнях управления империей, а также беспокоили всплески недовольства властью в различных губерниях страны и в столицах. И премьер соглашался с тем, что необходимо «подтягивать вожжи», изолировать смутьянов, активизируя при этом дух предпринимательской инициативы. Но оба государственных мужа были единодушны в том, что служивый слой общества (придворные, чиновничество, офицеры) в своих поступках и решениях должны не столь опасаться наказаний и взысканий за свои вольные или невольные проступки и провинности, сколько руководствоваться в своих действиях христианскими заповедями и придерживаться представлениями о дворянской чести. И тогда государь поинтересовался: «А, если я Вам поручу во имя моих интересов или интересов России совершить нечто такое, что идет вразрез с Вашими представлениями о чести?». И Столыпин ответил, что не сможет исполнить это поручение. А государь воскликнул: «Но ведь Вы приносили мне присягу!». Столыпин парировал: «Честь выше присяги». Тогда государь обнял своего премьера и сказал: «Ответ, достойный государственного мужа». Оба были растроганы этим откровенным разговором, касающимся фундаментальных представлений власть имущими в Российской империи о позволительном и недопустимом. Оба впоследствии были убиты людьми, придерживающимися иных воззрений на человека и на государство.
А теперь также вкратце опишем взаимоотношения, складывающиеся в шайке разбойников, где границы разрешенного и запретного обычно устанавливает старший среди равных — атаман. Разбойники вынуждены придерживаться двойных, а то и тройных норм поведения. Главарь-законодатель является арбитром в спорах между членами шайки, олицетворяя собой для закоренелых преступников высшую справедливость. Ведь разбойнику, обиженному решениями атамана, некуда идти жаловаться. Иногда арбитром в подобных спорах может выступать совет, состоящий из наиболее опытных лиходеев, но зачастую такой конклав оказывается гнездилищем заговоров против главаря. Поэтому более устойчивыми и наиболее дисциплинированными становятся шайки с ярко выраженным диктаторским стилем руководства. В таких шайках каждое «дело» тщательно обсуждается, распределяются роли между разбойниками, а окончательное решение принимает только атаман. Он же осуществляет раздел добычи, исходя из своих представлений о «вкладе» того или иного налетчика. Если, «проворачивая дела» или окунаясь в веселье разгула, разбойники придерживаются между собой довольно четких правил, то по отношению к остальным людям эти изгои общества не испытывают каких-то обязательств и не знают каких-то запретов. Они охотно обманывают доверчивых, подстерегают в засадах неосторожных путников, решительно врываются в деревни и села: грабят, насилуют, убивают. Этим и живут. И никому из злодеев не придет в голову упрекать кого-то из своих сотоварищей в том, что тот был слишком коварен, подл, груб или жесток по отношению к жертвам разбойных нападений. А вот, если сотоварищ утаил часть награбленного или что-то сказал оскорбительное в адрес других членов шайки, а то и в адрес атамана, то неизбежно следуют суровые «разборки», заканчивающиеся экзекуциями или казнью провинившегося перед коллективом головорезов.