«Братья и сестры!» — именно так обратился лидер марксистского режима к растерянным советским людям, оказавшимся невольными свидетелями того, как Красная армия, вдвое превосходящая по численности противника, стремительно отступает вглубь страны. В этом обращении присутствовала сокровенная интонация: «Помогите, люди добрые».
Грозный противник не в первый раз вторгался на русскую землю, и не в первый раз насельникам этой земли приходилось «держать удар». Но особенностью той войны являлось то, что СССР вступил в нее в середине сентября 1939 года в качестве партнера Третьего Рейха по разделу Восточной Европы. А 22 июня — это всего лишь роковой день, когда Гитлер нарушил условия партнерского соглашения и вторгся на территории, захваченные советским государством в предыдущие неполные два года. И тысячи солдат Красной армии, не желая поддаваться «на провокации», встречали дивизии вермахта поднятыми руками. А затем в армии начались неразбериха и паника, и солдаты сдавались, потому что ими никто не руководил и они чувствовали себя брошенными на произвол судьбы. Власти Третьего Рейха оказались совершенно не подготовлены к такому огромному притоку военнопленных. И военнопленные, согнанные на поля, опоясанные заборами из колючей проволоки, были обречены на медленное умирание от голода, холода, болезней и грубого обращения охранников. Ситуация складывалась трагическая. Перед каждым солдатом на передовой все отчетливее проступала зловещая альтернатива: или умереть достойно в открытом бою, или медленно исчахнуть в грязи и дерьме в немецком плену.
По мере продвижения немцев вглубь страны сопротивление захватчикам возрастало. Когда войска вермахта вступили на исконно великорусские земли, противоборство двух тоталитарных систем дополнилось этническим конфликтом русских против немцев. И ожесточение противоборства стало усиливаться день ото дня. Число погибших в боях солдат Красной армии стало заметно перевешивать число сдающихся в плен. А каждый новый километр, пройденный частями вермахта в восточном направлении, требовал от немцев все больших потерь в личном составе и технике.
И вот этот этап Второй мировой войны уже превратился в войну Отечественную для русского народа. Знаковым событиям начала Отечественной войны явилось исполнение песни «Священная война», которую услышали миллионы людей благодаря ретрансляционным устройствам.
Эта замечательная песня сыграет ключевую роль в последующем обожении полковых знамен, партбилетов в нагрудных карманах гимнастерок, пятиконечных звезд на шапках-ушанках и самого образа Сталина растиражированного в бессчетных портретах, бюстах, медалях, фотографиях, барельефах и кряжистых монументах. Религиозное сознание органично присущее русским людям еще с давней эпохи строительства Святой Руси, возродилось в душах воинов, работников тыла, обретя символику марксизма, победившего в отдельно взятой стране. Оборона Ленинграда («колыбели революции»), Москвы (с мавзолеем в самой ее сердцевине), Сталинграда (города, носящего имя вождя) отмечены этим религиозным чувством, благодаря которому тысячи людей самоотверженно гибли в боях, но не сдавались противнику. Буквально за несколько месяцев советское государство превратилось в гигантскую церковь. Погодные аномалии стали восприниматься за проявление божественных сил. Характер жреческих заклинаний приобрели сводки Совинформбюро, зачитываемые диктором Левитаном.
И в одном из приделов церкви-государства нашлось место московскому патриархату, воссозданному в 1943 году. К той поре РПЦ в качестве крупнейшей поместной православной церкви была полностью разгромлена марксистским режимом. Остались лишь небольшие ее осколки, разбросанные по всему белому свету. В СССР продолжали осуществлять духовное служение два-три десятка епископов, парализованных страхом от кровавой вакханалии репрессий. Следует признать, что эти епископы чувствовали себя уже не столь рабами Божьими, сколько клириками, оставшимися в живых лишь с соизволения Сталина.