Оппонент британским амбициям не заставил себя долго ждать. В этой роли выступила Франция. Началась изнурительная морская война, в ходе которой Великобритания потеряла свои колонии в Северной Америке (демократические США проявились из колониальной территории при прямой поддержке монархической Франции), а сама Франция до предела истощенная войной, погрузилась в хаос революции. Но самое примечательное заключалось в том, что усмиритель хаоса — Наполеон продолжил яростную борьбу с Великобританией за мировое господство, и получил горячую поддержку со стороны самых различных социальных групп, взбаламученного революцией французского общества.
В наполеоновских войсках впервые за долгую европейскую историю родовитая знать не играла решающего значения. И, тем не менее, французские корпуса неизменно побеждали неприятельские армии, демонстрируя сплоченность своих рядов и завидный боевой дух. После катастрофы наполеоновских полчищ в России, начался стремительный закат постреволюционной империи, но бонапартизм (безоглядная вера в вождя, выдвинувшегося из народных толщ), а также шовинизм (убеждение в бесспорных преимуществах одной нации над всеми прочими нациями) получили широкое распространение в Европе в разных вариантах и толкованиях. Одним из таких вариантов стали национально-освободительные движения народов, насильно включенных в прошлые эпохи в состав империй. В противовес сепаратизму возникла идея о том, что раз каждая нация вправе иметь свое суверенное государство, то необходимо объединяться тем небольшим королевствам и княжествам, где проживает родственное в культурно-этническом отношении население. Так появилась Италия (в ее объединении важную роль сыграл Гарибальди), так возникла и Германия, сшитая Бисмарком из сравнительно небольших немецких княжеств в единое государство.
Поражение Наполеона помогло британцам удержать свои позиции, а вот Россия со всей очевидностью стала мировой континентальной державой. В ходе своего вторжения в пределы православной империи Наполеон серьезно рассчитывал на то, что Россия развалится на несколько кусков. Как показали дальнейшие события, наполеоновские расчеты и планы не оправдались. Но в качестве своеобразного отклика на вторжение неприятельских войск и последующего их изгнания, мотив своей религиозной идентичности актуализировался в России. Ведь в битвах против иноземцев-иноверцев сражались плечом к плечу великороссы и белорусы, казаки и малороссы, воспринимавшие себя в качестве единой русской нации. После закрытия и роспуска масонских лож в необъятной стране началось массовое возведение преимущественно каменных церквей и соборов. В пожертвованиях участвовали миллионы русских людей всех сословий. Апофеозом этого процесса стало строительство храма Христа Спасителя в Москве, восстановленной после известного пожара.
Бывшие непримиримые враги (Франция и Великобритания) объединяются, чтобы противостоять растущему могуществу православного гиганта. Россия терпит досадное поражение в Крымской войне, а четверть века спустя генерал Скобелев из-за дипломатического давления европейских держав, не въезжает на белом коне в Константинополь в качестве освободителя тысячелетней христианской столицы от власти турок.
Несмотря на упорные внешние противодействия, Россия после наполеоновских войн последовательно проводит политику, направленную на создание или возрождение православных государств: Греция, Румыния, Сербия, Болгария возникли из политического небытия благодаря прямой поддержке русских войск. Эта политика вызывала недоумение и активное неприятие со стороны великих европейских наций не только потому, что таким образом Россия расширяла свое влияние на европейском континенте. Но, в первую очередь, потому, что в соответствии с умонастроениями просвещенных европейцев, само существование России, где государственной религией являлось православие, а также возрождение цепи сравнительно небольших православных государств, шло вопреки установившимся в Европе взглядам на исторический прогресс. В соответствии с этим умонастроением, многажды обоснованным в научных трудах видных ученых, православие некогда принадлежало Востоку греко-христианского мира, но давно одряхлело и закономерно уступило место более прогрессивным воззрениям и доктринам: сначала католицизму под водительством Ватикана, а затем странам, исповедующим хозяйственно-трудовую этику протестантизма. Ведь само представление европейцев о прогрессе зиждилось на обязательных победах нового со старым.