Марксистов буквально тошнит от упоминаний о праведности и благочестии: вся их кожа покрывается революционным зудом, когда они слышат о любви к Отечеству и к отеческим гробам. Срочно и немедленно им требовалось истребить или изгнать из страны всех носителей знаний о русском мире, разграбить все сокровища, осквернить все святыни, разрушить все устои этого постылого исторического образования, разъять его на части, перетереть каждую из этих частей в мелкий порошок и развеять пыль на ветру. Но самая важная задача состояла в том, что большевикам необходимо было приступить к формированию принципиально нового человека, отсеченного от ключевых формул и дат русской истории. Им настоятельно требовался такой человек, который бы не чувствовал себя неотъемлемой частью вредоносного православного пространства, и не длил бы своей жизнью существование русского мира, а был бы убежден в закономерной гибели того прогнившего мира, не достойного даже упоминания, и шел бы по жизни, озаренный истинным пониманием хода исторических событий. Как минимум, этот новый человек должен быть лоялен марксистской власти, которую бы воспринимал, как освободительницу всех обездоленных и радеющую за всех нерадивых.
Оккупационный режим создает репрессивный аппарат, который неустанно расстреливает одних заложников и набирает других — для последующих казней. Его главная задача — подавить на подконтрольных территориях малейшие очаги сопротивления и сделать свое существование безопасным. Оккупационные власти прекрасно осознают себя минименьшинством, которое может находиться на этой территории лишь в качестве сплоченной группы людей, действия которых не могут обсуждаться или как-то оцениваться «со стороны». А нужные режиму оценки создает агитационно-пропагандистский аппарат. Террор нацелен на ликвидацию всех «несознательных», пропаганда — на оправдание необходимости ликвидации «несознательных», а также на выявление и формирование армии «сознательных».
Большевики превратили агитацию и пропаганду своих идей в оружие массового поражения. Первые удачные апробации этого необычного оружия они провели еще тогда, когда находились в подполье, а Россия сражалась на фронтах Первой мировой войны с Германией и ее союзниками. Именно эта подрывная работа в войсках способствовала тому, что дезертирство стало распространенным явлением. Но широкомасштабное применение разнообразных методов и приемов пропаганды стало возможным для большевиков лишь после захвата ими власти в обеих русских столицах.
Агитация представляет собой систематическое внушение слушателям и зрителям определенных выводов и положений, кем-то сформулированных и призванных изменить сознание аудитории. Агитатор воспринимает публику, как пассивную массу, нуждающуюся в специальной обработке смыслообразами, чтобы придать этой массе единое направление в мышлении.
Пропаганда — более сложное психотропное оружие, потому что выпячивает в определенных процессах и явлениях какие-то одни качества, а другие свойства и характеристики замалчивает. Объемное восприятие окружающего мира неизбежно уплощается, краски этого мира также выцветают, заменяясь черно-белой графикой. Но подобное уплощенное и двухцветное восприятие действительности позволяет людям достичь четких представлений: кто же является виновником всех невзгод или бедствий, а кто олицетворяет собой надежду на лучшую жизнь. И обработанные пропагандистом люди уже сами решают, что же им делать в сложившейся непростой ситуации — за кем идти и против кого бороться. Пропагандист всегда изначально вызывает доверие у публики констатацией трудностей и безобразий, о которых публике и ранее было известно. А вот уже затем идет «вскрытие причин» и «обличение врагов» и, наконец, выстреливает залп призывов и лозунгов к действию.