Жизнь в России никогда не слыла легкой и сытной. Одни только многомесячные зимы превращались в тяжелые, ежегодно повторяющиеся испытания. А к этому испытанию добавлялись периодически возникающие засухи, военные кампании, требующие величайшего напряжения душевных сил и отвлечения от хозяйственной жизни огромных материальных ресурсов. Случались и волнения (крестьянские бунты, забастовки рабочих, студенческие беспорядки). Немало несправедливостей имело место и на бытовом уровне, особенно в бедных семьях. И «белое» движение, пытавшееся восстановить привычные порядки, тем самым, как бы стремилось к возвращению всех традиционных трудностей и тягот.
Пропагандисты же марксизма обещали людям освобождение от всех былых повинностей и обязанностей: вот, только необходимо обществу избавиться от позорного наследия царизма, от невежества православия, от тяжких оков эксплуатации. Причем, агитирующие за советскую власть, настаивали на том, что никто не даст желаемого избавления от неприглядностей и несуразностей текущей жизни: это избавление необходимо отвоевать у «мироедов» и «кровососов», а если того потребуют обстоятельства — и заплатить своими жизнями за счастье будущих поколений. В связи с этим, развенчания и разоблачения неизбежно перерастали в расстрелы тех, кто относился к «паразитирующим классам», превращались в расказачивания и раскулачивания, в разорения имений, а попутно, и в разграбление монастырей, храмов, фамильных склепов и могил. Человеконенавистничество выступало стержнем политики властей, ну, а те, кто не противился такой политике (некоторые даже ее приветствовали), относились к «сознательным». Те же, кто возмущался подобной политикой и сопротивлялся ей, непременно попадали в разряд «ретроградов» и «реакционеров».
Именно Ленин задал тон развенчаниям и разоблачениям, чересчур часто ставя диагноз различным историческим и социальным явлениям одним словом — «гниль». Он был убежден в том, что прежняя политическая конструкция в России насквозь прогнила, что прочие крупные государства также находятся в разных стадиях загнивания, интеллигенция тоже виделась ему гниловатой и т. д. Если вода или камень, огонь или воздух весьма привлекательны и широко употребимы в человеческой деятельности, то гниль не поддается никакому применению. От нее только избавляются. «Гниль» — это приговор оракула истины, и тому, кто такой приговор слышал, жаловаться было просто некуда: бедолага автоматически утрачивал право на понимание и прощение, вследствие своей непригодности грядущему коммунизму. Параллельно с этим образом никчемности и обреченности на исчезновение русского человека, повинного в создании империи, агитпропом пестовался образ огня. Зачем искре превращаться в пламя? Да затем, чтобы пламя стало мировым пожаром. И пионерский галстук, как и пионерский значок органично входили в ассоциативный ряд, связанный с язычками очистительного огня. Кроме огня, в качестве очистительного символа, широкое распространение получила характеристика — «железный». Такие характеристики, благодаря усилиям все того же агитпропа, будут получать командиры и целые части Красной армии, а также видные чекисты. «Преобразователям мира», схожим с гвоздями, будут посвящать стихи рифмоплеты, хорошо оплачиваемые советской властью.
Люди, которые не могли найти разумных объяснений массовым расстрелам заложников или массовому утоплению сдавшихся белогвардейцев в Крыму, тем самым, показывали лишь то, что находились в плену старых представлений о сущности человека. А обновленные представления об этой сущности стали таковы, что «старорежимные элементы», «махровые реакционеры», «почвенники-традиционалисты» и прочее «буржуазное охвостье», не говоря уже о «выродившихся аристократах» — это гниль, которой не вымостишь дорогу к «светлому будущему».
Впоследствии образы огня и беспримесного железа обретут особый статус в нацистской символике и ритуалах. Появятся и новые группы людей, предназначенные к поголовному истреблению. А тип психопата-вождя, готового заплатить десятками миллионов жизней и самому погибнуть ради торжества своих бредовых идей, также окажется востребован. Но первооткрывателем всех этих зловещих стихий и образов, основоположником тоталитарной системы правления, зачинщиком новой этики и эстетики, вдохновителем создания массовых молодежных и детских организаций и соответствующей символики выступает Ленин. Ему удалось превратить пропаганду в инструмент массового истребления, а человеконенавистничеству придать интеллектуальное обоснование. Пропаганда не только содействовала уничтожению миллионов людей, но и превращала человеческое общество в безликую невежественную массу, подчиняющуюся не нравственному закону, не традиционным обычаям и правилам, а исключительно приказам неподсудного начальства.