Для антимира именно над Россией восходила заря новой, прекрасной жизни, а для мира универсального «Россия во мгле» становилась прорехой на ткани человечества. Для антимира советское государство — это заветная мечта всех рабочих и крестьян, воплотившаяся в реальность. Для универсального мира — это невиданный доселе агрессор, угрожающий своей разрушительной идеологией любой стране по обе стороны Атлантики.
К началу 20-х годов марксизм получил признание в универсальном мире в качестве крайне опасной, деструктивной силы. В то же самое время феноменом сионизма заинтересовались многие интеллектуалы, среди которых были аристократы, писатели, крупные военачальники, известные предприниматели. Соответственно, появились антикоммунисты и антисионисты. Те люди, которые обнаруживали между марксизмом и сионизмом тесную связь, преисполнялись отвращения ко всему карликовому миру, включая не только ортодоксальных иудеев, но и тех евреев, которые были прочно интегрированы в онтологическое пространство греко-христианского мира и являлись активными участниками жизнедеятельности этого универсального мира. Увы, европейцы конфронтационны, очень конфронтационны: такова знать, определявшая двенадцать веков европейской истории, таковы и социальные европейские низы. Именно низы охотно поддерживали фашистские организации и национал-социалистические партии. Несмотря на всевозможные соглашения, противостояние стран Антанты и «воинственных германцев» продолжало сохраняться. Но кроме этого противостояния, возникает новое противопоставление: между марксистами и фашистами. Ни войны, ни путчи отнюдь не способствуют смягчению нравов, а только ожесточают людские сердца и порождают новые поводы для эскалации насилия.
Как это ни странным может показаться на первый взгляд, но фашистские партии многое перенимают именно у марксистского движения. Лидеры этих партий демонстрируют такую же склонность к психопатологии, как и вожди «октября». Они страстно выступают на митингах и собраниях, всегда готовы к радикальным мерам, огромное значение придают агитации и пропаганде своих идей. Как и марксисты, фашисты обретают духовную поддержку, обращаясь к дохристианским культам и древним архетипам. В Италии ссылаются на традиции Древнего Рима и военные успехи той, давно исчезнувшей империи. В Скандинавии общественные деятели почтительно снимают шляпы и цилиндры перед образами легендарных викингов-первопроходцев, запечатленных в старинных сагах. В Германии культ бога огня и войны Вотана становится духовной подкладкой деятельных нацистов. Так потихоньку-полегоньку в Европе складывался «ответ» на дерзкий вызов антимира.
Разумеется, «прирожденные» марксисты не могли не ощущать того, что «ответ» витает в воздухе и способен материализоваться в виде молота и наковальни. Их психология своеобразна. С одной стороны они убеждены в своей уникальности и мечтают о всемирно-исторической значительности. К тому же не испытывают даже малейших угрызений совести, шагая к той значительности по трупам или по колено в крови. С другой стороны, получив «признание» в универсальном мире в качестве террористической организации, способной за несколько лет превратить огромную страну в пепелище, «преобразователи мира» утратили преимущества внезапности. Они не могли не понимать, что именно утрата этого эффекта повлекла за собой цепь неудачных мятежей в Центральной Европе. А прямое вооруженное столкновение с регулярными частями противника (в только что возрожденной Польше) обернулось полным разгромом частей Красной армии.
Закон «Об антисемитизме» позволял ретушировать национальную принадлежность правящей верхушки, потому что семиты — это целая раса, состоящая из больших и малых народов, относимых в греко-христианском мире к «цветным». Сами же евреи старательно не смешивались среди цветного населения и позиционировали себя в универсальном мире в качестве «белых». Таким образом, название закона лишь запутывало ситуацию. В одних случаях они оказывались приравненными к белой расе, а в других — становились семитами. Стоило какому-нибудь обывателю публично заявить, что такой-то преступник — еврей, как тотчас вступал в действие вышеназванный закон. Одно только наличие в домашней библиотеке брошюры о международных еврейских организациях рассматривалось оккупационным режимом, как злостное нарушение пресловутого закона. Поэтому уже в 1918 г. населению центральных губерний России стало предельно ясно, кого этот закон оберегает, а кого беспощадно карает.
Евреи активно переселялись в крупные города России и, конечно, в обе столицы, быстро занимали важные государственные посты. Однако закон «Об антисемитизме» уже звучал, как нечаянное признание в том, что отнюдь не представители коренных народов держат в своих руках власть, а незваные пришельцы. Поэтому сравнительно скоро этот одиозный закон трансформировался в закон «О разжигании межнациональной розни». Но первоначальная направленность карающего меча советского правосудия, полностью сохранялась. Вследствие переименования закона возникли и непредвиденные осложнения. Дело в том, что проклиная, на чем свет стоит, «великодержавный русский шовинизм», опытный пропагандист, пылкий оратор, явно не славянской внешности, нечаянно подпадал под действие свежеиспеченного правового акта о межнациональной розни. И тогда Сталин предложил: пусть русские коммунисты разоблачают русский шовинизм, грузинские коммунисты — грузинский шовинизм, а украинские — украинский и т. д. Но для этого требовалось, чтобы в идеологическом аппарате, в агитпропе «на местах» умножились числом русские, грузинские, украинские и прочие коммунисты.