Дед с внуком стояли возле леерного ограждения, о чем-то негромко разговаривая. У ног Шохина располагался здоровенный брезентовый баул с плечевыми лямками, который Степан мельком видел в той комнатке, где поисковики складировали снарягу, когда искал спальный мешок. О том, что находится внутри, Алексеев понятия не имел, хоть и догадывался. И эта догадка ему отчего-то не шибко нравилась — настолько, что даже под ложечкой как-то вовсе уж тоскливо засосало, как уже бывало раньше. Похоже, молчавшая с самого момента возвращения в свое время чуйка сработала — отпуск у нее, видать, закончился, вот и вернулась, так сказать, к исполнению.
Опешивший от неожиданной встречи морпех быстро взял себя в руки, доложившись:
— Здравия желаю, товарищи офицеры! Не знал, что вы тоже в маневрах участвуете!
— Участвуем… — буркнул Королев, похоже, не слишком обрадовавшись неожиданной встрече. Присутствие на борту БДК героического предка, насколько понимал морпех, его тоже не шибко радовало. — Товарищ старший лейтенант, занимайтесь своими обязанностями. Мы с товарищем капитаном еще не закончили разговор.
— Отставить, — негромко произнес Шохин, наклоняясь к баулу. — Держи, старлей. И, ежели что, ты знаешь, что делать. Не из таких передряг выбирались.
Степан молча — даже, будь он писателем, все равно не сумел бы описать поистине непередаваемое выражение лица Королева! — забрал у Сергея кобуру с трофейным «люгером».
— Дед… — ошарашено пробормотал особист. — Ты чего творишь?! Откуда это? Ты что, пронес на борт боевое оружие?! Да это же трибунал!
— …нал! — матерно срифмовал капитан госбезопасности, деловито цепляя на поясной ремень кобуру с «ТТ». Следом вполне ожидаемо появилась и планшетка. — Внучек, ты ж говорил, что поверил мне, так? Вот и не вмешивайся. Если ошибусь, вместе посмеемся. А если нет? Тогда все твои сомнения не будут иметь ни малейшего значения, поскольку война, как говорится, все спишет. Так что не мешай, душевно прошу.
Контрразведчик перевел неожиданно налившийся свинцом взгляд на Алексеева:
— Старшой, ты ничего не чувствуешь?
— Чувствую… — сдавленно пробормотал морпех, глядя поверх плеча Шохина. — И даже вижу…
Шохин с Королевым одновременно обернулись, уставившись на непонятную мутную пелену, поднявшуюся буквально в кабельтове по курсу корабля. Более всего это напоминало полосу густого тумана, появившегося буквально из ниоткуда: парой минут назад, когда старший лейтенант только подходил к товарищам, ничего подобного не было и в помине. Да и какой туман над теплым штилевым морем во второй половине ясного и солнечного дня?! Откуда ему взяться? Цвет густеющего с каждой секундой марева тоже не слишком соответствовал привычному природному явлению — не молочно-белый, а, скорее, интенсивно-серый, с какими-то проскальзывавшими внутри всполохами, отдаленно схожими с заревом далекой грозы. Словно готовая вот-вот разразиться ливнем грозовая туча внезапно опустилась на море, растянувшись над водой вертикальной стеной. Не слишком высокой, поскольку метрах в пятидесяти над ней виднелось издевательски голубое, без единого облачка, августовское небо, но достаточно протяженной, шириной никак не меньше полукилометра.
«Даже если сейчас скомандуют «полный назад», все равно сбросить ход уже никак не успеть, — отстраненно подумал Степан, не в силах оторвать взгляда от неумолимо приближающейся призрачной преграды, за несколько мгновений успевшей еще сильнее потемнеть и словно бы уплотниться. — В любом случае прямиком в нее воткнемся. И я, кажется, догадываюсь, что будет по ту сторону. Но почему на этот раз ТАК, почему не только мы с Серегой? Может, и на самом деле спасательный круг с немецкой пулей, который Шохин наверняка в своем бауле на борт притащил, тут вовсе ни при чем? И все дело, допустим, исключительно во мне самом? С другой стороны, в момент переносов, что первого, что второго, ни я, ни особист за сам круг не держались, он просто постоянно оказывался где-то рядом. Если так, то, получается, он не только отдельных людей может во времени перебрасывать, но и крупные материальные объекты? Боевые корабли, к примеру? Вот так ни хрена ж себе у него пропускная способность!».
— Думаешь, это оно? — глухим голосом осведомился Шохин, тронув морпеха за рукав камуфляжной куртки.
— Оно самое, — не стал спорить Алексеев. — Сам ведь сказал, что почувствовал что-то? Вот и я тоже того… почувствовал.
— Ну, так и чего стоишь?! — возмутился контрразведчик, мгновенно, как он умел, переключаясь в командно-боевой режим. — Дуй к своим бойцам, а товарищ майор тебе поможет кое-какие вопросы порешать.
— Какие вопросы? — откровенно протупил старлей.
— А ты их в бой так безоружными и поведешь, с холостыми патронами в магазинах? — рявкнул капитан госбезопасности, криком приводя Степана в чувство. — Или им от фашистов одними штык-ножами да матом отбиваться придется?
— Почему от фашистов? — подал голос заметно побледневший Королев. — Откуда им тут взяться, фашистам-то?
— Тут — неоткуда, они нас вон там ждут, — не оглядываясь, Шохин мотнул головой в сторону завесы, приобретшей глубокий темно-серый, словно мокрый асфальт, цвет. — Как сквозь эту хрень проскочим, так и встретимся. И хорошо, ежели не сразу, ежели в себя прийти и, что к чему, выяснить успеем.
Майор не ответил. Плавно задранный кверху массивный нос идущего пятнадцатиузловым ходом «Новочеркасска», вполне ожидаемо не встретив ни малейшего сопротивления, погрузился в преграждавшую путь туманную пелену. Прежде чем накатывающаяся вдоль палубы, словно бы поглощающая корабль, темная стена добралась до замерших людей, Степан успел отстраненно отметить, что интенсивность внутренних вспышек-всполохов определенно усилилась. А затем загадочный «туман» накрыл его с головой. Против ожидания оказавшись вовсе не холодным и влажным, а наоборот, жарким и сухим, ощутимо пахнущим… ну, озоном, что ли? Или какой-то другой химией, отчего-то ассоциирующейся с электричеством.
Алексеев поднял перед собой руку — и с ужасом осознал, что не видит ладони. И Шохина с Королевым тоже не видит, равно как и палубы под ногами. Собственно, вообще ничего не видит, только эту переливающуюся изнутри муть, внезапно лишившуюся цвета и объема. А долей секунды спустя — даже не испугался, как следует, не говоря уж о том, чтобы хоть что-то понять, — перед глазами беззвучно полыхнуло. Или не перед глазами, а непосредственно в голове?
И в тот же миг все закончилось.
Несмотря на ставшие ватными ноги и накатившее сильнейшее головокружение, Степан даже не упал, инстинктивно вцепившись в чуть подрагивающий в такт работе судовых машин леер бортового ограждения, внезапно оказавшийся достаточно горячим. Не обжигающим, а именно интенсивно-горячим, словно положил руку на трубу водяного отопления. Мелькнула краем сознания глупая мысль, все ли на борту БДК так же нагрелось, или это касается исключительно наружных частей? Если первое, то находящиеся внутри морпехи с прочими морячками однозначно обалдеют, ощутив, как температура всего металлического вокруг них ни с того, ни с сего подскочила градусов под пятьдесят! Особенно, если этим самым «металлическим» окажется автомат в руках. Главное, чтобы не стали оружие в сторону отбрасывать, спасая казенные сапоги, как в том старом армейском анекдоте, а то ведь и поломать могут…
Обернувшись, старлей успел заметить, как появляется из клубящегося марева носовая 57-мм скорострельная спарка-автомат и массивная надстройка; как туманная пелена скользит к корме, пропуская десантный корабль сквозь себя. Идущих кильватерным строем кораблей, фрегата и МРК, видно не было, их пока скрывала преградившая путь аномалия. Впрочем, Степан нисколько не сомневался, что командиры ведомых кораблей тоже не станут экстренно менять курс, пытаясь избежать контакта со странным «туманом», наверняка, сочтя происходящее обычным природным явлением. Значит, буквально через пару минут их «попаданческая» корабельная группа увеличится еще на две боевые единицы. Да и с чего б им в сторону-то отворачивать? Ну, туман, ну, какой-то не совсем обычный? Мало ли что? На борту «Новочеркасска», к слову, о том, что на самом деле происходит, знают лишь трое, один из которых, судя по выражению лица, все еще сомневается, а среди экипажей остальных кораблей подобных «знатоков» так и вовсе не имеется…