Сонно взглянув на Марину, кисаня тут же подпрыгнула, выгнула спину, зашипела и ретировалась под танк. Как прознала, что в период проблем со снабжением на Пятнадцатом фронте Марина с экипажем нескольких её сородичей слопали. В виде жаркого и супа. При наличии большого количества соли было даже почти вкусно. С той поры у Марины к кошачьим нежное, можно сказать даже трепетное отношение. Особенно к их ливеру. Впрочем, попадись тогда кто из снабженцев, она бы его тоже слопала. Только не в виде жаркого или супа, а прямо так. Живьем.
А то миррены как знали и орали в громкоговорители да ещё и на великолепном грэдском: «Что у вас на обед? Вода из супа, да суп из воды? Переходите к нам. У нас тепло и сытно. Подают паштет из цыплячьей печени, устриц, консервированные ананасы, вино лучших виноградников, поискать так и марочные коньяки найдутся.
Кормить вас будем не хуже. Мир измученной родине! Штыки в землю!»
Отвечали в основном минометчики. Ибо только мин и было от пуза.
Марина с экипажем сидели под танком. Доедали свежепойманную кошку. Голодали все, но они оказались наименее брезгливыми. Правда, ночью приползли разведчики. Притащили языка, и несколько банок консервированных ананасов. За «языком» вскоре явились Особисты. Смотрели на них без особой симпатии, но и без былого раздражения. Сошел с них жирок. Такие же морды худые.
Но на удачное окончание дела их не пригласили.
На своем веку Марина повидала немало шикарных обедов и ужинов. Но отложился в памяти только этот. Под замаскированным танком, с мирренским брехуном в качестве музыкального сопровождения, жарком из кошки, консервированными ананасами и неразведенным спиртом, добытом неизвестно где вороватым башнером… Или это он спирт притащил… Тот лейтенант из второй роты по прозвищу «милорд»…
А Марину за глаза звали «миледи», хотя пила, много купила и выражалась так — артиллерийским лошадям (тем, которых ещё не съели) плохо становилось…
Мотнула головой прогоняя воспоминания. Память не убьешь, даже если захочешь. Убит под Ан'д Аром милорд. Убит, так и не узнав что не одна принцесса уже у него, а две… Хотя знал уже, что ты Еггт. У Еггта первый ребенок всегда девочка. Не разводи сопли! Мать-то из тебя все равно хреноватая. Миледи!
Кое на что походила только машина, которую Марина без колебаний решила присвоить себе. Этот-то танк без вопросов можно назвать тяжёлым. Хотя машина и типичный продукт военного времени. Несколько лет назад на фронте появились мирренские «Драконы», и у до этого практически неуязвимых грэдских ТТ-12 сразу же начались серьёзные проблемы. Против толстенной драконьей шкуры их пушки были совершенно неэффективны. Разрабатывать новую башню для и без того порядком перетяжелённого шасси сочли нецелесообразным. Новые разработки у грэдов разумеется, имелись, но для запуска их в серийное производство требовалось время. В результате появилось это. Стандартное шасси ТТ-12 удлинили на три катка. Поверх водрузили спешно разработанную башню. То что спешили, хорошо заметно — хотя броня на башне под 150-мм, но стенки прямые, да и башня положенный на бок параллелепипед здорово напоминает. Но зато в неё удалось запихнуть 190-мм гаубицу… Скорострельность сего сооружения оставляет желать лучшего, но снаряды весом в полцентнера в клочья разносят любой бронеобъект. Включая «Дракона». Зовется сие чудище ТТ-14.
В любом случае, создание этой машиной было вынужденной мерой. Выпуск их продолжался всего месяца четыре, параллельно велась подготовка к запуску в серийное производство нового толстобронного монстра.
Им стал знаменитый ТТ-16, известный в войсках под прозвищем «Драконоубийца». На таких Марина в своё время и воевала. На нём же и горела. А скоро на полях сражений появятся сверхтяжёлые ТТ-18. Драконоводы, правда, тоже без дела не сидят…
А немногие уцелевшие на фронте ТТ-14 передали в учебные части. Марина на нём и училась, и эту машину она знает, что называется, до последнего винтика. К тому же этот танк явно командирский, раз из корпуса торчат две длиннющих антенны. «Интересно, местное воинство рации поломало, или нет ещё? " — подумала Марина.
Впрочем, давать подобному личному составу что-либо стоящее тоже слишком расточительно.