главный среди них, хорошо знакомый нам с ранних лет - воспитание в
труде и через труд...
9
Тяжело, с острой, постоянной болью в сердце рассказывать о
последних годах жизни родителей. Не хотелось бы говорить о тех
печальных временах, но надо хотя бы ради того, чтобы несколько
облегчить душу и память, освободить их от воспоминаний о страшных
384
днях и месяцах (но знаю, невозможно выполнить это желание)..
Невыносимо тяжелых - для страдающих, больных родителей, печальных,
горестных - для живших в постоянной тревоге детей...
Бесспорно, на здоровье и самочувствии родителей в начале
десятилетия не мог не сказываться их серьезный возраст. В давней
привычке “заниматься делом” они “подчинялись” лишь своим
самолюбивым характерам, не позволявшим им меняться под грузом
нелегко прожитых лет, но никак не уходящим физическим возможностям.
Родители, как и раньше, хотели бы выполнить многое, но время и
здоровье выдвигали свои условия и предъявляли не совсем привычные и
знакомые пожилым людям требования...
Больная, но по - прежнему приветливая мама оставалась духовным
центром и моральной опорой нашей семьи, хранительницей бытовых
традиций, но с середины 70-х годов была “неработающей хозяйкой ”. Она
хорошо понимала, что необходимо поручить все домашние дела младшей
невестке. Но уступить привычное место в жизни семьи мама не могла и не
хотела: “ Не положено... Так никогда не делали...” Ее взгляды казались
детям странными и непонятными: ведь она сама в молодости страдала от
“традиционных требований” в доме, где всем хозяйством руководила
свекровь. Но то далекое время, видимо, забылось. Традиционное казачье
честолюбие (“гонор”?) и личный семейно - бытовой опыт заставляли маму
вновь и вновь думать о своем доме и привычном порядке и
руководствоваться им в семейной жизни....
Внимательно, подавляя в себе чувство ревности, больная мама
наблюдала за тем, как трудилась (“копошилась”, по ее мнению) на кухне
младшая невестка. Ира, конечно, варила и жарила так, как привыкла в
родном доме, под руководством своей бабушки. Несколько иначе, чем
наша мама. Хуже или лучше хозяйки дома - кто скажет? Можно было
лишь отметить, что никто из близких никогда не жаловался на суп, кашу,
плов, рыбу, салат и пр., приготовленные руками невестки...
Находиться под постоянным “контролем”, слушать “рекомендации” и
замечания свекрови(справедливые? несправедливые?) молодая женщина не
хотела и не любила, хотя еще не все умела делать на кухне. Так, накануне
пасхи выяснилось, что Ира не знает, как приготовить сдобное тесто и
испечь высокие куличи, что вызвало искреннее удивление старой казачки:
“Ну, как же так?. Ведь это должна уметь любая хозяйка... Разве дома у тебя
не пекли куличи? Не делали хворост?..”
... В последние два - три года жизни мама намного беспокойнее и
труднее, чем прежде, переносила свои болезни, к которым, казалось бы,
давно привыкла... Высокое давление держалось постоянно, и никакие
лекарства уже не помогали “снизить” его. Постоянно болела голова, и
было невыносимо тяжело на душе.. Стала “вдруг чувствовать”, как
385
говорила мама, сердце...Но она все же надеялась обязательно “подняться
на ноги”, преодолеть старые и новые невзгоды: “...Надо лишь немножко
полежать, а там все пройдет и будет, как прежде...” Действительно, нечто
подобное уже бывало - и не раз, но только в другое время Сейчас же, в
середине 70-х, все проходило как -то иначе - особенно тяжело,
непривычно и болезненно..
Мама лежала на кушетке, беспокойно думая о будущем нашей
большой семьи. Вспоминала все когда - то “не сделанное по дому”, и уже
заранее намечала то “важное и нужное”, что предстояло выполнить сразу,
как только “поднимется” . Беспокоилась, видя незначительные изменения в
комнатах. Все знали, что мама привыкла к строгому и постоянному
“порядку” в доме, когда :каждый предмет - “на своем месте”, и его можно
легко и быстро найти... А что сейчас? “Сплошной кавардак.”, - как
говорили казаки. Конечно, никакой “неразберихи” в доме не было.. В маме
говорило ревнивое чувство, не позволявшее ей смириться со своим
болезненным, “нерабочим” состоянием . Она оправдывала и осуждала
(одновременно) сына и невестку, видя, что они равнодушно (по ее