Об услышанном разговоре сына с невесткой и своих печальных
думах и чувствах мама не стала рассказывать отцу, поскольку еще не
387
приняла (не хотела принимать!..) всерьез эту неожиданную (горькую,
тяжелую для нее) новость...И предвидела возможный очередной скандал в
доме :она могла заранее знать, насколько болезненно и шумно будет
реагировать на эти “проклятые, пустые выдумки” ее любимый Семеныч..
Несколько дней мама напряженно думала, грустно смотрела в окно, горько
вздыхала. И решила, что пока не нужно никого тревожить: “ Может, все
как -то по - другому устроится...И младший останется дома...Не бросит
же он нас...”
К маме часто приходила, как всегда, шумная, крикливая,
громкоголосая Татьяна Егоровна. Она, как всегда, охотно сообщала
последние городские новости и сплетни, но они и прежде, не интересовали
маму, а теперь были совсем не нужны ей, так как, слабая, беспомощная,
она жила только радостями и горестями своего родного дома,
воспоминаниями о далеком прошлом и погибшем Грине ( “ когда убили и
где похоронили?.. как узнать?..”) и размышлениями о будущем взрослых
детей...
Старшая невестка, моя Оля, которую свекровь всегда встречала с
душевной теплотой и нескрываемой, откровенной радостью, регулярно
бывала в родительском доме вместе с нашей маленькой (недавно
исполнилось три года) внучкой, ласковой, красивой, немного похожей на
смуглолицую и черноглазую Шуру (в детстве)...Когда прабабушка
смотрела на Алену, на ее бледном, усталом от болезни лице появлялась
мягкая улыбка, глаза радостно оживали, руки нежно гладили голову
малышки. Мама просила посадить девочку рядом с ней: “Может,
полегчает... И голова не будет больше болеть...” Алена уже хорошо знала
свою прабабушку и поэтому спокойно сидела на кушетке, радостно и
увлеченно рассказывала о своих игрушках или читала стихи, которые
совсем недавно узнала и запомнила:
Уронили мишку на пол,
Оторвали мишке лапу...
Все равно его не брошу,
Потому что он хороший..
Бедный маленький верблюд:
Есть ребенку не дают...
Он сегодня съел с утра
Только два таких ведра!..
Прабабушка рядом с девочкой, действительно, чувствовала себя
заметно лучше. Она расспрашивала малышку о том, что ей нравится в
детском саду ( Алена недавно стала ходить туда), какие девочки рядом с
388
ней, чем они все занимаются и пр. И внимательно слушала веселые
рассказы правнучки, которой нравилось “ходить” в детский сад...
Впрочем, я ошибался, наблюдая за несколько повеселевшей, грустно -
радостно смотревшей на Алену мамой. Знал, что ее улучшение - чисто
внешнее, обманчивое, на короткое время... Болезнь не отступала... Но отец
и дети верили в лучшее, надеялись, что мамино “высокое давление”
обязательно снизится, что сердце опять начнет “работать как положено”,
что заботливая хозяйка дома обязательно “поднимется” и наведет строгий
порядок в нем... Тот самый порядок, какой она любила и поддерживала
многие десятилетия...
... В несколько странном (для детей) состоянии во время маминой
болезни оказался отец. Всегда спокойный, организованный, он как -то
неожиданно растерялся. Потому ли, что не верил в силу лекарств, которые
принимала мама? Или потому, что не знал, чем следует вести себя во время
маминой болезни и чем занять себя?.. Привыкший постоянно выполнять
конкретные дела во дворе, работать в больнице и детском саду, наводить
порядок на бахче, косить траву в лугах, он, теперь оставшийся без
привычных забот и интересов, не мог чувствовать себя духовно так
спокойно и крепко, как прежде... Иногда уходил на (и за) Урал, бывал на
близких озерах, встречался со старыми приятелями, интересовался
небольшими земельными участками... Но все это было совсем другое, - не
то, что требовал беспокойный и активный характер отца. Он еще
чувствовал в себе серьезную силу, которая позволила бы ему выполнять
нужную дому работу... Но, постоянно думая о маме и ее болезни, отец не
мог сосредоточиться на чем -то одном, нужном, его желания невольно
“расплывались”, становились неопределенными, малопонятными... Руки
отца опускались, поскольку он не знал , чем нужно заниматься...”Вечный”
труженик не видел большого смысла и необходимой пользы в своей