серьезном и трудном в своей работе, я - о новых, только что купленных
книгах и прочитанных в последние дни журналах...
Было интересно и свободно работать за Уралом в тот незабываемый
яркий солнечный день. Давно так радостно и дружно братьев не
объединяло общее, не совсем забытое дело.. Отец, думается, специально
собрал всех нас, своих мальчишек, чтобы еще раз посмотреть, как мы
можем выполнять нужную дому работу...Ему, думается, было приятно
видеть нас рядом с собой, занятых тем делом, которое старый казак
особенно ценил и которому оставался верен многие десятилетия своей
жизни....
Отец лишь внимательно наблюдал за тем, как мы “поднимаем” землю,
иногда советовал, на какой глубине и через сколько шагов нужно
закапывать клубни, как граблями выравнивать ряды и “гнезда”.. Может,
мы “сдавали” строгий экзамен по курсу “трудового воспитания”? Или
выполняли практические задания по “землеведению” ?..
В середине дня устроили короткий перерыв на обед. Отец достал из
своей сумки краюху хлеба, небольшой кусок мяса, остатки вчерашнего
пирога и бутылку вина: “Вспомните еще раз свою мать... Пожелайте ей
Царства Божьего и душевного спокойствия.... Пусть молится там за всех
нас, грешных ...” Мы произнесли слова, истинный смысл которых,
кажется, не совсем понимали...
Выпить с нами отец отказался: “Нет, не буду...Скоро пойду домой...
По дороге, может, к племянникам, к Николаю и Константину зайду... Надо
поговорить с ними...А то еще когда придется увидеть?.. Вы тут поскорее
кончайте... Нечего долго возиться...Лопаты и все остальное бросьте в
кусты... Никто не возьмет.. Я через неделю зайду сюда и захвачу их домой
...”
Опытный бахчевник внимательно и бережно осмотрел свой новый
(последний, как оказалось) участок. По его морщинистому лицу мелькнула
396
и быстро пропала улыбка... Мы поняли, что отец доволен тем, как
аккуратно обработана его небольшая картофельная делянка. Но не сказал
нам ни одного радостного слова.
...Через несколько минут он попрощался с нами и неторопливо
зашагал по узкой проселочной дороге к “большому асфальту”. Прошел
лощину, поднялся на невысокий пригорок.. Отец показался мне одиноким,
печальным путником на просторной солнечной земле. Почему - то было
грустно и тревожно смотреть на неспешно идущего отца, покидавшего нас,
своих взрослых мальчишек. Медленно, с заметным ( даже издалека
заметно) усилием он поднялся на высокую дорогу. Постоял несколько
минут, оглянулся, посмотрел на нас - и приветливо махнул рукой.
Подошел небольшой маршрутный автобус... Отец поднялся в него - и
уехал... Никто из нас, его детей, не мог предполагать, что видел своего
родителя здоровым в последний раз...
14
Ранним утром следующего дня (11- го мая) мне позвонил
Костя...Говорил непривычно торопливо и как - то неопределенно. Из
сказанного им я понял лишь одно: нужно как можно быстрее приехать в
родительский дом. Я не стал ничего объяснять Оле и задерживаться в
квартире - и уже через 15 - 20 минут оказался на Плясунковской...
Меня поразила неожиданная, страшная новость...Оказывается, отец
возвратился домой поздним вечером, усталый, чем -то недовольный и
сразу, отказавшись от ужина, решил отдыхать (т. е. спать). Проснулся, как
всегда, ранним утром, спокойно поднялся с кровати, с минуту постоял,
сделал два - три шага - и упал на пол. На минуту потерял сознание, однако
быстро пришел в себя...Попытался встать самостоятельно, но не смог..
Костя с трудом поднял и положил его в кровать.. Ира буквально заставила
свекра принять некогда рекомендованное ему лекарство...
Дальше - хорошо известное: “скорая помощь”, осмотр и
рекомендации врача - строгий постельный режим, особое питание, прием
лекарства и пр. Отец, как всегда, пытался протестовать: он не привык ни к
спокойной, “бездельной” жизни, ни к загадочному режиму, ни к советам
“случайного” врача, которому не доверял. Он хотел видеть лишь своего
старого знакомого Игоря Свиридова (“Пигаря”), когда - то “поднявшего
его на ноги”. Тот, по моей просьбе, пришел в наш дом, внимательно
осмотрел больного, безрадостного отца и, как другие врачи, посоветовал
соблюдать режим: “Вам надо спокойно лежать, аккуратно лечиться и не