Вспоминая недавнее прошлое, он старался не шутить с властью, вовремя
относил в контору деньги. Неохотно, заставляя себя, но все же платил
аккуратно налоги, поскольку спокойствие и благополучие семьи отец не
хотел подвергать ни малейшему риску.
…Поздней осенью состоялся серьезный разговор братьев о
наследстве. Впрочем, о каком-таком богатстве, оставшемся после смерти
родителей, можно было говорить? Его никогда не было. Братьям досталось
обычное для казаков среднего достатка наследие: дом, двор с постройками
да несколько машин(плуг, косилка, грабли и др.).
Отец решил отделиться, поэтому не стал требовать своей доли
наличными: знал, что лишних денег у Степана и Александра, остающихся
в доме, никогда не было. И вряд ли появятся в ближайшее время. Но долго
ждать решение братьев отец не мог: мама, уставшая от шума и беспорядка
в общем доме, более настойчиво, чем прежде, уговаривала отца поскорее
начинать свою жизнь.: ведь они ожидали появление нового младенца и
жить с тремя детьми в родительском доме было бы невозможно. Мама
всегда приветливо и спокойно относилась к каждому деверю, не ссорилась
с невестками. Однако желание иметь отдельный дом было так сильно, что
она решила не отступать от своего Семеныча и требовать быстрого
выполнения главной своей просьбы. Вообще-то, она редко что-либо
просила (особенно для себя), но здесь проявила редкую настойчивость. Да
и отец тоже думал о своем отдельном доме и собственном хозяйстве. «Уже
не молодой, чтобы все время колготиться в общей избе»,– говорил он.
На заседании «домашнего совета» отец предложил план получения
своей доли: он решил взять часть двора вместе с базами и баней. Рабочий
инвентарь должен остаться общим. И каждый может пользоваться им
когда захочет. Братья согласились со словами старшего: «Иначе, когда все
без денег, как делиться?».
Илларион принял это решение спокойно, даже равнодушно, так как
уже не чувствовал внутренней связи с родным домом и хозяйством:
«чистый конторщик», он не хотел копаться в земле и ему не нужны были
плуг и пр. Младшего (Александра) больше, чем дом и хозяйство,
81
волновали жена и машины, и он не задумывался над тем, что предложил
Иван, и на каком этаже будет жить: «Со временем все наладится... как-
нибудь». Не забыли братья свою единственную сестру: собрали и передали
Еле деньги: «Небольшие, но других пока нет». Но не вспомнили Лизу:
«Отрезанный ломоть» Решили отправлять Василию каждый месяц «общие,
семейные рубли». Поручили заниматься этим несложным делом младшему
брату.
Кажется, ни один из братьев не считал себя обиженным и не высказал
своего недовольства. Лишь Степан болезненно ревниво отнесся к просьбе
Ивана: он не хотел отдавать ему ту часть двора, где стояли два база и баня,
держали скот, хранили сено и дрова: «Мало ли для чего еще может
пригодиться двор». Но возражать старшему брату не стал, так как знал,
что Илларион и Александр не поддержит его.
Итак, семейно-хозяйственные вопросы были решены спокойно, без
криков и взаимных обвинений. В отношениях между братьями
сохранились старые, невидимые скрепы, проявлявшиеся теперь несколько
иначе и внешне не столь прочно, чем прежде. Не любившие открыто
выражать свои чувства, новые хозяева всегда откликались делом на
просьбу каждого из них поддержать его в трудную минуту. Однако, как
самолюбивые люди, братья редко обращались за помощью, стараясь свои
трудности преодолевать самостоятельно.
Старая, традиционная казачья семья с ее многолюдьем и
патриархальными правилами” исчезла. Общинный дух, некогда царивший
в семье, пропадал под внешне незаметным воздействием новой жизни.И
никому из братьев не удалось спрятаться от того неизвестного, что
врывалось в их семьи, заставляя всех более внимательно вглядываться в
окружающий мир и как-то иначе, чем прежде, думать и действовать.
2
Почти на полгода затянулось оформление документов семейного
соглашения: лишь весной следующего года служащие Горкомхоза,
проверив подписи братьев, измерили площадь двора, определили
квадратные метры наследников, потребовали уплатить налоги и оформить
копии документов в нотариальной конторе. Отец, как и его братья,