советуют поступить в школу». Последовал удивленный возглас отца: В
какую-такую еще школу? Разве ты плохо работаешь?». Дочь постаралась
объяснить: «Нет... Никто не жалуется, все считают меня хорошей
катальщицей, но говорят, что надо обязательно учиться. После школы могу
стать бригадиром Ведь неграмотную не сделают начальником, даже
маленьким. Мне тяжело всю смену стоять у станка, плечо и рука начинают
болеть. Да и сама я хочу учиться. Не буду же я всю жизнь перебирать
шерсть и складывать заготовки. Ты же разрешаешь и Грине, и Володе, а
мне почему-то нет».
Шура не выдержала и расплакалась. Она видела, что отец не понимает
ее желания и не слышит сказанных ею слов. Отец же нашел в просьбе
дочери вредную, никчемную попытку изменить традиционную семейную
жизнь, которую он старался сохранить в нашем доме. В разговор
вмешалась мама. Она редко возражала отцу, но на этот раз сразу же
поддержала дочь: «Хочет учиться, – пусть учится. Греха в этом никакого
нет».
И отец вынужден был согласиться с мамой.. Может, понял, что
единственная дочь обделена его теплотой и вниманием, что постоянная
работа (фабрика – дом!) сделала жизнь Шуры тяжелой и неинтересной ?
97
Важный для сестры вопрос был благополучно разрешен. Но, мечтая об
учебе и вечерней школе, Шура еще не знала, как трудно одновременно
работать и учиться. Да и в цеху оказалось не все так просто и легко, как
она предполагала.
Семейные катальщицы открыто выражали свое недовольство: ведь им
теперь приходилось чаще, чем прежде, работать в ночную смену (заменять
ученицу). Учеба в пятом классе давалась тяжело. Многое, когда-то хорошо
знакомое в начальной школе, забылось, пришлось восстанавливать в
памяти, чтобы чувствовать себя спокойно и уверенно на уроках. Новые
дисциплины Шура не всегда понимала. Учебники не успевала читать.
Моя сестра впервые открывала для себя некоторые новые стороны
современной жизни. У нее появились непонятные, «странные» (по мнению
отца) желания. Одноклассницы часто рассказывали о танцах и концертах в
доме Карева, женской парикмахерской на Советской улице, новых
фильмах и книгах. Среди учениц оказались несколько комсомолок. Они с
явным удивлением в голосе говорили Шуре: «Ведь ты хорошая работница,
тебе уже столько лет, а ты до сих пор не вступила в комсомол». Наверное,
они полагали, что все девушки обязательно должны быть членами
молодежного Союза? И что могла ответить им сестра? Признаться, что
отец запрещает? Порою Шура думала, что она случайно попала в другой
мир, совершенно не похожий на давно знакомый, домашний. Сложный, не
совсем понятный и пока чужой. С горьким чувством в душе сестра думала
о том, что свое время она упустила такую возможность, что с учебой
опоздала на пять-шесть лет.
Рядом с сестрой в школе оказалась энергичная Полина: она тоже
решила учиться. Но интересовалась не столько уроками, сколько
развлечениями и встречами с ребятами, модной прической и новым
платьем. Вместе с подругой Шура стала пропускать занятия: они гуляли по
Советской улице, иногда заглядывали в дом Карева (в танцевальный зал)
или отправлялись в кинотеатр на последний сеанс. После такого веселого
вечера (точнее: ночи) сестра возвращалась домой заметно возбужденной,
непривычно радостной. Родители обычно не расспрашивали дочь, почему
она пришла поздно, так как знали, что ответ будет коротким: «Задержали в
школе. Учитель проводил дополнительный урок». Ни отец, ни мама не
допускали и мысли, что Шура может обманывать их: ведь дети
воспитывались в «строгих правилах правды». Но дочери, уставшей от
тяжелой работы в цеху и однообразной домашней жизни, так хотелось
хотя бы немного развлечься.
Перед занятиями к нам иногда заходила Полина. И тогда сразу же
строгая атмосфера, привычная для нашего дома, менялась: радостно звенел
голос девушки городской окраины: она рассказывала смешные истории,
исполняла модные песни, показывала новые танцы. К «школьницам»
98
иногда присоединялась молодая тетя (лишь на год-два старше своей
племянницы): она неторопливо и подробно передавала слухи, сообщала о
событиях, произошедших в городе. Отец с явным осуждением смотрел на
молодежь: многое в поведении и разговорах девушек ему совсем не