в воспоминаниях А. М. Меринского, А. М. Миклашевского, Н. С. Мар
тынова, В. В. Боборыкина, H. Н. Манвелова. Эти мемуары богаты
1 А н д р о н и к о в И р а к л и й . Лермонтов. М., 1951, с. 19.
15
подробностями жизни Лермонтова в стенах юнкерской школы.
Однако они не отвечают на вопрос, почему поэт называл «ужасными»
годы своего пребывания в юнкерской школе. Между тем, не ответив
на этот вопрос, невозможно понять, какое воздействие оказали
на Лермонтова нравы этого военного заведения, типичной казармы
николаевского царствования.
При всей достоверности воспоминаний, относящихся к пре
быванию Лермонтова в юнкерской школе, они страдают весьма
существенным недостатком: мемуаристы идеализируют порядки,
царившие в этом военном учебном заведении. Юнкерская школа
в эти годы была в ведении великого князя Михаила Павловича,
который превыше всего почитал муштру. Постоянные аресты вос
питанников и выговоры начальству школы вызывались малейшими
нарушениями дисциплины.
Ценным подспорьем для изучения быта юнкерской школы
служат воспоминания И. В. Анненкова «Несколько слов о старой
школе гвардейских подпрапорщиков и юнкеров». В этом мемуарном
источнике имя Лермонтова не упомянуто (вторая часть воспомина
ний, в которой должен был фигурировать Лермонтов, осталась
неопубликованной; сохранилась ли рукопись — неизвестно), но прав
дивое описание повседневной жизни юнкеров, их обычаев позволяет
яснее представить среду, в которой поэт провел два года. Жестокая
военная дисциплина сочеталась в юнкерской школе с крайне разнуз
данными нравами. В этом отношении своеобразным документом
является рукописный журнал «Школьная заря»; в нем видное место
занимали скабрезные, неудобные для печати стихи, среди которых
были помещены и юнкерские поэмы Лермонтова.
Превосходство гениальной натуры, склонной саркастически
отзываться о многом и многих, семейные неурядицы и, наконец,
циничная атмосфера юнкерской школы определили модель жизнен
ного поведения Лермонтова. Листая страницы мемуаров о юнкерской
школе, невольно вспоминаешь слова А. В. Дружинина о том, как
трудно было «пробить ледяную оболочку» поэта; ведь она была
надежной броней, защищавшей его от пошлости окружавшей жизни;
и она же осложнила его отношения с товарищами и явилась не по
следней причиной того, что ссора с Мартыновым закончилась
не бутылкой шампанского, а смертельной раной...
По окончании юнкерской школы Лермонтов получил назначение
в лейб-гвардии Гусарский полк, расквартированный в Царском Селе.
Служба в полку, гусарский разгул, попойки, картежная игра, цыгане,
наезды в столицу, посещения «большого света», интрига с Сушко-
в о й , — и напряженная творческая работа («Княгиня Лиговская»,
«Маскарад», «Умирающий гладиатор»). Жизнь поэта в 1835—1836
годах отражена в мемуарах, рисующих колоритные картины гусар
ского быта. Однокашники Лермонтова по юнкерской школе и его
16
сослуживцы по гусарскому полку сообщили В. П. Бурнашеву,
П. К. Мартьянову, П. А. Висковатову множество подробностей,
характеризующих вольные нравы военной молодежи того времени.
Какой внутренней сосредоточенностью и силой воли должен был
обладать Лермонтов, чтобы творить в этой обстановке!
Наступил январь 1837 года. Гибель Пушкина всколыхнула
русское общество. За полное скорби и гражданского негодования
стихотворение «Смерть Поэта» Лермонтов был арестован и выслан
на Кавказ. Этот важнейший эпизод политической биографии
поэта описан многими его современниками — А. П. Шан-Гиреем,
М. Н. Лонгиновым, В. П. Бурнашевым, А. Н. Муравьевым и, кроме
того, отражен в «Деле о непозволительных стихах...». Следственное
дело значительно уточняет воспоминания современников, написан
ные много лет спустя. Из документальных материалов в приложение
к нашему изданию включено объяснение С. А. Раевского, наиболее
авторитетного свидетеля, принимавшего деятельное участие в рас
пространении стихотворения «Смерть Поэта».
Из мемуаров явствует, что эта стихотворная инвектива была
справедливо воспринята современниками как смелое политическое
выступление Лермонтова; она сразу сделала его имя известным всей
передовой России. Значение стихотворения «Смерть Поэта» для