— Так ваше мнение о Л<опу>хине?
— Самое лестное и непоколебимое.
— Да я знал и прежде, что вы в Москве очень
благоволили к нему, а он-то совсем растаял; я знаю все,
помните ли вы Нескучное, превратившееся без вас
в Скучное, букет из незабудок, страстные стихи в аль
боме? Да, я все тогда же знал и теперь знаю, с какими
надеждами он сюда едет.
— Вы в самом деле чернокнижник, но истощаете
свое дарование на пустяки.
— О, если бы я был точно чернокнижник! Но я про
сто друг Л<опу>хина и у него нет от меня ни одной
скрытой мысли, ни одного задушевного желания.
Мне еще досаднее стало на Л<опу>хина, зачем по
ставил он меня в фальшивое положение перед Мише
лем, разболтав ему все эти пустяки и наши планы на
будущее.
105
Между тем мазурка кончилась; в ожидании ужина
Яковлев 37 пел разные романсы и восхищал всех своим
приятным голосом и чудной методой.
Когда он запел:
Я вас любил, любовь еще, быть может,
В душе моей погасла не совсем... —
Мишель шепнул мне, что эти слова выражают ясно его
чувства в настоящую минуту.
Но пусть она вас больше не тревожит,
Я не хочу печалить вас ничем.
— О н е т , — продолжал Лермонтов в п о л г о л о с а , —
пускай тревожит, это — вернейшее средство не быть
забыту.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим.
— Я не понимаю робости и б е з м о л в и я , — шептал
о н , — а безнадежность предоставляю женщинам.
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим! 38
— Это совсем надо переменить; естественно ли
желать счастия любимой женщине, да еще с другим?
Нет, пусть она будет несчастлива; я так понимаю
любовь, что предпочел бы ее любовь — ее счастию; не
счастлива через меня, это бы связало ее навек со мною!
А ведь такие мелкие, сладкие натуры, как Л<опу>хин,
чего доброго, и пожелали бы счастия своим предметам!
А все-таки жаль, что я не написал эти стихи, только
я бы их немного изменил. Впрочем, у Баратынского
есть пьеса, которая мне еще больше нравится, она еще
вернее обрисовывает мое прошедшее и н а с т о я щ е е . —
И он начал декламировать:
Нет; обманула вас молва,
По-прежнему я занят вами,
И надо мной свои права
Вы не утратили с годами.
Другим курил я фимиам,
Но вас носил в святыне сердца,
Другим молился божествам,
Но с беспокойством староверца! 39
— Вам, Михаил Юрьевич, нечего завидовать этим
стихам, вы еще лучше выразились:
106
Так храм оставленный — все храм,
Кумир поверженный — все бог!
— Вы помните мои стихи, вы сохранили их? Ради
бога, отдайте мне их, я некоторые забыл, я переделаю
их получше и вам же посвящу.
— Нет, ни за что не отдам, я их предпочитаю каки
ми они есть, с их ошибками, но с свежестью чувства;
они, точно, не полны, но, если вы их переделаете, они
утратят свою неподдельность, оттого-то я и дорожу
вашими первыми опытами.
Он настаивал, я защищала свое добро — и отстояла.
На другой день вечером мы сидели с Лизой в малень
кой гостиной, и как обыкновенно случается после двух
балов сряду, в неглиже, усталые, полусонные, и лениво
читали вновь вышедший роман г-жи Деборд-Вальмор
«L'atelier d'un peintre» 40. Марья Васильевна по обыкно
вению играла в карты в большой приемной, как вдруг
раздался шум сабли и шпор.
— Верно, Л е р м о н т о в , — проговорила Лиза.
— Что за в з д о р , — отвечала я, — с какой стати?
Тут раздались слова тетки: «Мои племянницы в той
к о м н а т е » , — и перед нами вдруг явился Лермонтов.
Я оцепенела от удивления.
— Как это м о ж н о , — вскрикнула я, — два дня
сряду! И прежде никогда не бывали у нас, как это вам
не отказали! Сегодня у нас принимают только самых
коротких.
— Да мне и отказывали, но я настойчив.
— Как же вас приняла тетка?
— Как видите, очень хорошо, нельзя лучше, потому
что допустила до вас.
— Это просто сумасбродство, Monsieur Michel, s'est
absurde, вы еще не имеете ни малейшего понятия о свет
ских приличиях.
Не долго я сердилась; он меня заговорил, развесе
лил, рассмешил разными рассказами. Потом мы пусти
лись рассуждать о новом романе, и, по просьбе его, я ему
дала его прочитать с уговором, чтоб он написал свои
замечания на те места, которые мне больше нравились
и которые, по Онегинскойдурной привычке, я отмечала