Выбрать главу

— Тем, что вы губите себя; тем, что вы не цените

себя; вы олицетворенная мечта поэта, с пылкой душой,

с возвышенным у м о м , — и вы заразились светом! И вам

необходимы поклонники, блеск, шум, суета, богатство,

и для этой мишуры вы затаиваете, заглушаете ваши

лучшие чувства, приносите их в жертву человеку, не­

способному вас понять, вам сочувствовать, человеку,

109

которого вы не любите и никогда не можете по­

любить.

— Я вас не понимаю, Михаил Юрьевич; какое право

имеете вы мне все это говорить; знайте раз навсегда,

я не люблю ни проповедей, ни проповедников.

— Нет, вы меня понимаете, и очень хорошо. Но

извольте, я выражусь просто: послезавтра приезжает

Л<опу>хин; принадлежащие ему пять тысяч душ дела­

ют его самоуверенным, да в чем же ему и сомневаться?

Первый его намек поняли, он едет не побежденным,

а победителем; увижу, придаст ли ему хоть эта уверен­

ность ума, а я так думаю и, признаюсь, желаю, чтоб он

потерял и то, чего никогда не и м е л , — то-то я поторже-

ствую!

— Я думаю тоже, что ему нечего терять.

— Как? Что вы сказали?

— Не вы же один имеете право говорить загадками.

— Нет, я не говорю загадками, но просто спрошу

вас: зачем вы идете за него замуж; ведь вы его не

любите?

— Я иду за него? — вскричала я почти с у ж а с о м . —

О, это еще не решено! Я вижу, что вы все знаете, но не

знаю, как вам передали это обстоятельство. Так и быть,

я сама вам все расскажу. Признаюсь, я сердита на

Л<опу>хина: чем он хвастается, в чем так уверен?

Сашенька мне писала по его просьбе, что если сердце

мое узнает и назовет того, кто беспрестанно думает

обо мне, краснеет при одном имени моем, что если

я напишу ей, что угадала его имя, то он приедет в Петер­

бург и будет просить моей р у к и , — вот и весь роман;

кто знает, какая еще будет развязка? Да, я решаюсь

выдти за него без сильной любви, но с уверенностью,

что буду с ним счастлива, он так добр, благороден, не

глуп, любит меня, а дома я так несчастлива. Я так хочу

быть любимой!

— Боже мой! Если бы вы только хотели догадаться,

как вас любят! Если бы вы хотели только понять, с ка­

кой пылкостью, с какой покорностью, с каким неистов­

ством вас любит один молодой человек моих лет.

— Я знаю, что вы опять говорите о Л<опу>хине;

я именно и вверяю ему свою судьбу, потому что уверена

в его любви, потому что я первая его страсть.

— Вот прекрасно, вы думаете, что я хлопочу за

Л<опу>хина?

— Если не о нем, так о ком же вы говорите?

110

— Положим, что и о нем. Но отвечайте мне прежде

на один мой вопрос: скажите, если бы вас в одно время

любили два молодые человека, один — пускай его будет

Л<опу>хин, он богат, счастлив, все ему улыбается, все

пред ним преклоняется, все ему доступно, единственно

потому только, что он богат! Другой же молодой чело­

век далеко не богат, не знатен, не хорош собой, но умен,

но пылок, восприимчив и глубоко несчастлив; он стоит

на краю пропасти, потому что никому и ни во что не

верит, не знает, что такое взаимность, что такое ласка

матери, дружба сестры, и если бы этот бедняк решился

обратиться к вам и сказать вам: спаси меня, я тебя

боготворю, ты сделаешь из меня великого человека, по­

люби меня, и я буду верить в бога, ты одна можешь

спасти мою душу. Скажите, что бы вы сделали?

— Я надеюсь не быть никогда в таком затрудни­

тельном положении; судьба моя уже почти решена,

я любима и сама буду любить.

— Будете любить! Пошлое выражение, впрочем, до­

ступное женщинам; любовь по приказанию, по долгу!

Желаю вам полного успеха, но мне что-то не верится,

чтоб вы полюбили Л<опу>хина; да этого и не будет!

Возвратясь домой, я еще больше негодовала на

Л<опу>хина; ведь это его необдуманная откровенность

навлекла мне такие неловкие разговоры с Лермонтовым,

сблизила меня с ним.

Проучу же я его, помучаю, раздумывала я. Понятно,

что я хотя бессознательно, но уже действовала, думала

и руководствовалась внушениями Мишеля. А между

тем, все мои помышления были для Лермонтова. Я вспо­

минала малейшее его слово, везде видела его жгучие

глаза, поцелуй его все еще звучал в ушах и раздавался

в сердце, но я не признавалась себе, что люблю его.

Приедет Л<опу>хин, рассуждала я сама с собой, и все

пойдет иначе; он любит меня, хотя и без волнения,