Сомнений в том, что Верховная жрица погибла, не осталось после того, как оставшиеся воспоминания были собраны. Она пожертвовала собой ради какой-то долийки, хотя могла выбраться и остаться в живых.
И как уж тут не обошлось без спора, завязавшегося между Хоук и Стаудом. Мирея надеялась, что они дотерпят до того момента, пока не выберутся из Тени и разрешат это наедине. Она даже не стала задумываться, подошла к ним и в итоге досталось обоим. Обозлённая, она двинулась дальше, чувствуя на спине взгляды замешательства.
***
Шестёрка Мечей.
В руках ты держишь судьбы воинов,
Что будут яростно сражаться до конца.
Времени нет. Громоздкое существо закрывает путь к выходу из тени. Им не одолеть её всеми силами. Либо Страуд, либо Хоук. Её мучают сомнения, но если она не решится, то погибнут все.
— Хоук…
Она понимающе кивает головой и рвётся в бой.
— Вечно эти пауки…
***
Королева Мечей, Туз Мечей.
А после, ликовать и вина сладкие вкушать,
Твоим упорством восхищаясь, словно малое дитя.
Серьёзное лицо, строгая осанка, один взмах руки и разрыв закрывается. Люди ликуют, смотря на своего Инквизитора. Но кто бы знал, как она подавляет свои эмоции в этот момент, чтобы не разрушить воплощение силы в глазах людей.
***
— Вивьен, как вы думаете, что с ними сейчас? Дошли ли они до крепости? Повержены или благодарят Создателя за дарованную им победу?
Магесса, валяясь на боку на диванчике, придерживает голову полусогнутой рукой, а после, дочитав предложение до конца, отводит книгу от лица и с улыбкой смотрит на Соловья, что держит в руке бокал вина, устремляя взор далеко за стены Скайхолда, пытаясь что-то разглядеть в тени ночи.
— Я не провидица, цветик мой, поэтому не скажу вам того, что вы так жаждете услышать.
Она вновь поднимает книгу и продолжает увлечённо читать.
***
Дорогая Лелиана!
Уважаемая Сестра Соловей!
Я пишу вам из крепости Адамант, что не смогла противостоять силам Инквизиции. Нам удалось её захватить, а так же, взять Ливиуса Эримонда живым. Он отправится в Скайхолд, где над его деяниями восторжествует справедливость.
Спешу сообщить вам, что многие Серые Стражи примкнули к Инквизиции, но я не могу с уверенностью сказать, что они более невосприимчивы к Зову.
Вас может заинтересовать тот факт, что мы попали в Тень, во время обрушения моста, которое было вызвано драконом Корифея (он не способен дышать огнем, однако использует силу красного лириума, чтобы поражать врагов сгустками его раскаленных частиц), а после, тем, что мне удалось раскрыть разрыв. В Тени мы видели Верховную жрицу. Её дух, если быть точнее. Она точно такая, какой вы мне её и описывали. Воспоминания о Конклаве вернулись ко мне, и я могу с уверенностью сказать, что метка на моей руке была вызвана соприкосновением её со странной, заряженной сферой. И ещё кое-что… Мы обе были живы, когда впервые оказались в Тени. Она могла бросить меня на произвол судьбы, но помогла выбраться, а сама погибла.
Защитница Киркволла пожертвовала собой в Тени, отвлекая на себя внимание огромного паука, в сотни раз превышающего размеры обычного. Благодаря ей я сейчас пишу вам этот отчёт.
Потери с нашей стороны не составили и пятой части от высланного войска. Тела погибших были захоронены со всеми почестями. Их имена и доблестные сердца не будут забыты.
Это всё, что я могу доложить вам. Мы выдвигаемся обратно в Скайхолд.
— Инквизитор Лавеллан.
Чёрный ворон срывается с руки эльфийки и летит на встречу рассвету. А сама она догоняет уходящее войско и идёт рядом со своим пленным, ехидно улыбаясь, смотря на его беспомощность: руки повязаны крепкими, толстыми верёвками, за которые его дёргают воины, идущие впереди. Тело тоже повязано, но верёвки удерживают воины позади.
— У вас нет никакого судить меня! Отпустите, немедленно!
— Да что ты говоришь, кобылка? — послышалось сзади от воинов, а затем и смех.
Эримонд злобно посмотрел назад и приостановился, скаля зубы, но впереди рванули верёвки на руках и он, чуть не упав на песок, продолжил идти.
— Знаешь, ты - редкостный говнюк. Надо будет тебя Сэре показать. Она умеет с такими как ты разговаривать.
Эльфийка улыбается, смотрит на гримасу ярости на лице мага и получает плевок в лицо.
— Инквизитор! За такое отношение к вам мы можем его…
— Нет-нет, — не теряя настрой, она стирает с лица плевок, — он свое получит. Увидимся в Скайхолде, Ливиус.
Он с какой-то хитрой ухмылкой взглянул на долийку, уходящую вперёд.
Эльфийка пробирается между рядами армии, доходя до Каллена. Её клонит в сон, но она отгоняет мысли о сне и идёт вперёд. Надо продержаться до вечера. От её брони смердит потом и запёкшейся кровью. Кроме этих запахов она больше ничего не чует. Каллен что-то говорит ей, воодушевлённо жестикулируя, но она пропускает это мимо ушей и глаз, смотря на золотой песок. Голова начинает кружиться, дыхание учащается, её качает в стороны и она падает на песок. Вокруг начинается паника.
***
Эльфийка стоит на коленях в небольшом шатре, который освещается внутри лишь светом огня от небольшого костра. Эрис стоит в стороне, внимательно наблюдая за действиями хранительницы Истиметориэль. Вокруг лишь тишина.
— Ты проявила сильное стремление к жизни в эти дни, пытаясь создать себе оружие, дабы убить того медведя. Хоть и попытки твои в темноте были безуспешны. Готова ли ты к нанесению валласлина Джун, дален?
— Да, но, — она взглянула на Эрис, — я хочу, чтобы это сделала Эрис. В знак моего доверия и благодарности ей за то, что она поддерживала меня.
Эрис не ожидала этого и, чуть смущённая, замешкалась.
— Что, если я ошибусь? — Она приняла кисти и взглянула на хранительницу, которая была рада, осознавая, что долийка сильно доверяет Эрис.
— Ты видела это множество раз. И раз уж Мирея захотела, чтобы это сделала ты, то так тому и быть.
Эльфийка глубоко вздохнула, присела напротив долийки и взяла специальные краски в руки, — Закрой глаза, Леталлан.
***
Чуткие пальцы Лелианы обрисовывают валласлин эльфийки. Она подмечает, что он практически такой же на ощупь, как и кожа, только слегка шершавее. В один момент, она замечает, как веки Миреи начинаю подёргиваться и отходит от неё после того, как только проснувшийся дрэйк издаёт гудение, подобное рычанию, смотря на Лелиану, но с дивана при этом не встаёт. За время отсутствия Миреи и Быка, не осталось ни одного человека, кто мог бы его держать в узде. Тогда Лелиана, на свой страх и риск, взяла эту ношу на себя. Он слушал её, чувствуя в ней сильного человека, а возможно и то, что она уже убивала существ, подобных ему. Он охраняет Мирею, любого человека в данный момент считая её врагом.
Лелиана понимает это, берёт в руки лютню, и присела на диван, ловкими пальцами цепляя струны. Она замечает, как глаза эльфийки открываются, а губы складываются с слабую улыбку. Руки её тянутся кверху,а ноги сгибаются а носках, заставляя покрывало чуть съезжать с неё. Это замечает и Элгардин, сразу бросившийся на кровать. Благодаря его тяжести, покрывало съезжает ещё сильнее, слегка начиная оголять грудь долийки. Дыхание Лелианы перекрывает, её губы немного приоткрываются, зрачки расширяются, а палец неаккуратно цепляет струну с большой силой. Она приходит в себя, отводит взор на балкон, оставляет лютню на диване, а сама привстаёт.
— Ливиус оказался более продуманным. В его слюне был яд. Он медленно убивал каждую клеточку. Сперва вам хотели дать противоядие, которое могло стать ещё большим ядом и моментально убить. Я ворвалась в самый последний момент, растолкав лекарей.
Эльфийка натянула покрывало и присела на краю, поставив ноги на пол. Лелиана посмотрела в сторону Миреи и уже не могла отвести взгляда с оголённой спины долийки, на которой виднелись шрамы и позвоночник. Было чувство, что если Мирея ещё немного наклонится вперёд, то позвонки разорвут её тонкую кожу.