Возвращения отца ожидали».
Маадай-Кара им ответил:
670 «Шестьдесят одинаковых коноводов,
Чем брать моего коня,
Лучше белый мох соберите и несите,
Мои богатыри,— он наказал,—
Семьдесят одинаковых слуг,
675 Чем вести меня под руки,
Лучше нарубите и принесите серых тальников,
Мои сыновья»,— так наказал.
Шестьдесят богатырей, сказав «а-а»,
Назад повернули, ушли,
680 Семьдесят кезеров, сказав «ладно»,
Рядом друг с другом побежали.
Прославленный мой богатырь
Вошел в золотые двери,
Держа в руках бронзовое седло,
685 Похожее на коричневую гору,
Не выгорающую от солнца,
Опираясь на шестигранную белую саблю,
Повесив на запястье
Треххвостую плеть с серебряной ручкой,
690 Свитую из шкур девяноста волов.
Держа на весу хлопковый потник,
Широкий, как луг.
Когда взглянула [на него] Алтын-Тарга,
Вид Маадай-Кара богатыря
695 Показался ей изменившимся.
Луноподобное его лицо
Стало черным от печали,
Солнцеподобный его лик
Стал темным от горя.
700 На озероподобных глазах
Как будто кровь разбрызгали.
От сжатых зубов, на островерхие скалы похожих,
Белые искры отлетали.
Вид каана изменился,
705 Он мрачным стал.
Лицо богатыря изменилось,
Оно совсем другим стало.
Живое лицо богатыря
Краснее огня казалось,
710 Крепкий чистый лоб
Краснее крови казался.
Алтын-Тарга, его супруга,
Не знала, что сказать, удивилась:
«В течение двух поколений
715 В согласии мы с кааном жили,
До нынешнего поколения
Дружно мы жили с богатырем.
Когда, на зверей и птиц поохотившись,
На свое стойбище возвращался,
720 Белое лицо его, как месяц, сияло,
Всегда открытым, светлым было;
Когда на войну отправившись,
Домой возвращался —
Коричневое лицо его, как солнце, сверкало,
725 Улыбалось и смеялось при входе [домой].
А когда я мальчика ему родила,
Почему он опечален?»
Алтын-Тарга, его супруга,
Мужа таким увидев,
730 У очага тихо присела.
Пока прославленный мой богатырь
Шел от дверей до очага,
Алтын-Тарге, своей супруге,
Устроив допрос, стал спрашивать:
735 «Ээй-ээй, моя супруга,
Когда родила мальчика,
Какие приметы на нем увидела?» —
Так теперь он говорил.
Супруга ему ответила:
740 «Ээй-ээй, каан,
Между двумя его лопатками
С отпечаток большого пальца родинка есть.
Вся грудь —
Из чистого золота,
745 Весь зад —
Из чистого серебра — таков мальчик,— сказала.
Через два дня сказал „мама",
Ногами материнские пеленки пиная, разорвал,
Через шесть дней сказал „папа",
750 Деревянную люльку пиная, разломал.
Если из девяностоаршинной соски [молоко] пососет,
Успокоившись, мирно спит,
Если из семидесятиаршинной соски пососет,
Ногами дрыгая, ревмя ревет.
755 В левой руке при рождении
Девятигранный черный камень[217] был зажат,
В правой руке, когда на свет появился,
Семигранный серый камень был зажат.
Нет у него пупка, [живот] гладкий,— сказала,—
760 Брови его соединены,— сказала.—
Шкуры шестидесяти барсов,
Ногами расшвыряв, отбрасывает,
Шкуры семидесяти волов
На пол расшвыряв, плачет.
765 Имя ему еще не дала,
Возвращения отца ожидала», — ответила.
Маадай-Кара теперь
Шел, покачиваясь,
В передней части юрты[218]
770 Тихонько опустился, сел.
Вверх поднятые глаза
Вниз не опуская, печалился,
Вниз опущенные глаза
Вверх не поднимая, сидел.
775 Он не улыбался, сияя.
Как коричневая скала, не выгорающая от солнца,
Он не смотрел, блестя глазами,
Как пегая скала, не выгорающая от луны.
Взятая [из народа] подруга его Алтын-Тарга,
780 Ничего не понимая, удивлялась.
«Не голоден ли ты, Маадай-Кара?
Пища ведь уже готова,—сказала,—
Не хочешь ли пить, Маадай-Кара?
Крепкое вино готово»,— сказала.
785 Ни звука не издал — молчит,
Как будто он оглох.
Краем глаза не взглянул,
Как будто он ослеп.
После этого
790 Шестьдесят огромных моих богатырей,
Белый мох на себя навьючив, вернулись,
Семьдесят огромных кезеров,
Серые тальники волоча, пришли.
Пришел старший зайсан[219], стоящий
795 Во главе шестидесяти зайсанов.
«Ээй-ээй, мой каан,— сказал,—
Я посыльным к тебе пришел.
В глубине трех небес,
вернуться
Девятигранный черный камень — камень, обладающий чудесной силой; впоследствии богатырь поразит им враждебные силы.
вернуться
В передней части юрты — почетное место в юрте, находящееся против входа в нее.
вернуться
3айсан — родовой князек. Термин «зайсан» введен в эпоху владычества джунгарских ханов (XV—XVIII вв.).