Маадай-Кара. Алтайский героический эпос

За дверь, оказывается, потекли.
Молоко из двух грудей,
Словно два одинаковых белых озера,
925 В отверстие в углу юрты потекло,
Две долины затопив, лежало.
Увидев это, Маадай-Кара
Свою супругу стал останавливать:
«Стой-подожди, моя супруга,
930 Не будем горевать.
Чашу свою ставь на огонь —
Прощальная чаша пусть будет.
Крепкого вина принеси —
Прощальный пир пусть будет.
935 Ненаглядный единственный сын наш теперь
Имеет отцом черную гору,
Имеет матерью четыре березы[226],
На наш Алтай война надвигается,— сказал,—
На нашу землю разруха приближается»,— сказал.
940 Алтын-Тарга, его супруга,
Отвернулась —
Свое горе подавила,
Взяв бронзовую чашу,
На огонь поставила,
945 Принесла бронзовый тажуур[227],
Похожий на коричневую гору, не выгорающую от солнца,
Подала золотой тажуур,
Похожий на пегую гору, не выгорающую от луны.
Варит мясо ста верблюдов-самцов,
950 Бурлит [в чаше] мясо ста быков.
Мясо ста валухов
В одно тепши[228] положила.
В ста тажуурах крепкое вино
На один стол поставила.
955 С гору мяса нарубили,
Знатных богатырей пригласили.
Реку араки наварили,
Молодых женщин пригласили,
В золотых шубах алыпы
960 Начали пировать,
Богатыри в шубах, крытых шелком,
Начали веселиться.
На семь дней пир затеяли,
На девять дней веселье начали.
965 Маадай-Кара стал говорить:
«Прощальная чаша пусть будет,
Ээй-ээй, молодцы!
Прощальное веселье пусть будет,
Стойте-подождите, богатыри!
970 Кара-Кула каан
На поверхности земли господствует,
Его супруга Кара-Таади
Все, что происходит в подземном мире, знает.
Нашего ненаглядного единственного сына
975 Пусть никто ему не укажет.
Если умрет, пусть кости его останутся на Алтае.
Если жив будет, пусть живет на своей земле.
Белый скот мой, наверное, угонят,
Алтай мой, наверное, придется отдать».
980 Много ли, мало ли времени прошло,
Белый скот с блеяньем и мычаньем
К стоянкам прибежал,
Люди с криком и рыданием
К стойбищу пришли.
985 Подул ветер, валежник переворачивая,
Ударил мороз, стоящие деревья ломая,
В долине бело-серый туман стал кипеть,
На вершинах гор красный туман стал бурлить.
Крупный дождь пошел,
990 Холодный, резкий ветер подул,
Берега синей реки
На девять вершков промерзли и треснули,
Ущелья гор-крепостей
На семь вершков промерзли и растрескались.
995 Две одинаковые золотые кукушки
Перестали куковать,
Два одинаковых черных беркута
Стали [тревожно] вместе клекотать,
Две одинаковые черные собаки
1000 Начали громко лаять.
Много ли, мало ли времени прошло —
Дыханье коня, как белый туман,
Глаз луны закрыло,
Лицо алыпа, как красный пожар,
1005 Глаз солнца закрыло.
Со всеми одинаковыми воинами,
С черным, как ворон, народом
Кара-Кула каан [прибыл].
Темно-серый его конь фыркает,
1010 Сам каан с криком [едет],
Черные глаза налились кровью,
Рот, похожий на полумесяц, раскрыт, как пасть преисподней,—
По сто лошадей он глотает,
Клыки его, как голые вершины скал,—
1015 По сто кезеров он пожирает.
Прибыл всеглотающий, всепожирающий Кара-Кула каан.
На земле все захватил он —
Семьдесят каанов заполонил,
На Алтае одержал над всеми победу —
1020 Шестьдесят каанов заполонил.
Нет у него крови, которая вытекла бы, алея,
Нет у него души, которая прервалась бы.
Конец его пики на спине сверкает,
Как лес на солнце,
1025 Лезвие сабли в его руке блестит,
Словно вершины трех гор,
Зоркие его глаза, словно озера,
Синими став, сверкают,
Рот. похожий на полумесяц,
1030 Как пасть преисподней, раскрыт и краснеет.
С воем и криком на эту землю
Он прибыл.
Ненавистный [был таков]:
То, что казалось сильным ветром,
1035 Переворачивающим валежник,
Кровавоглазого Кара-Кула
Дыханьем, оказывается, было;
То, что казалось сильным морозом,
Ломающим стоящие деревья,
1040 Веянием его подола, оказывается, было;
То, что казалось снегом по брюхо лошади,
Слюной жадного и голодного каана,
Оказывается, было.
«Заберу его белый скот!
1045 Буду властвовать над его народом!
Съем его скот на пастбищах,
Разорю его жилище»,— говорил он.
Когда Кара-Кула, этот каан,
С воем и криком приближался,

226

Маадай-Кара хочет сказать, что скала и родовое дерево спрячут и будут защищать сына от приближающегося врага.

227

Тажуур — кожаный сосуд для вина.

228

Тепши — деревянное корытце для мяса.