Прислуга не спала и ночью. В то время, пока отдыхали хозяева, нанятые ими люди продолжали обеспечивать их комфорт. В кухне помощники Франсуа начищали столовое серебро, две девушки-горничные бесшумно пылесосили холл и центральную лестницу. Дарья подошла к одному из уборщиков, протиравшему размещенную в холле скульптуру, и спросила, как пройти к гаражу. Парень вначале махнул на входную дверь, но потом вспомнил, что есть и другой путь.
— Если не хочешь топать по сырой траве, то можно добраться до гаража через цоколь, — пояснил он.
Дарью второй вариант более чем устраивал, и она не преминула об этом сообщить.
— Значит так, — стал напутствовать уборщик, — пройдешь до кухни, потом свернешь по коридору налево, потом направо, а затем еще два раза налево. Там увидишь металлическую дверь — она ведет на автомойку, через которую можно пройти в гараж. Все запомнила?
Дарья тотчас представила, как она путается в узких коридорах цоколя, больше напоминавшего муравейник, но сообщать об этом во всеуслышание не стала.
— Справлюсь как-нибудь.
— Могу проводить, — предложил все тот же уборщик. — За поцелуй.
— Обойдешься! — отшила его Дарья и отправилась в указанном направлении.
— Зови, если заблудишься! — крикнул ей вслед не теряющий надежды ухажер.
Самоуверенность уборщика оказала положительный эффект на память Дарьи. Мойку она обнаружила с первой попытки. На ее удачу в тот момент еще один работник как раз протирал махровой тряпочкой кабриолет хозяйки.
— Простите, — обратилась к нему Дарья, — Вы не заметили в машине мою сумку?
Мужчина оторвался от работы и изучающе посмотрел на няню.
— Как она выглядела?
— Большая хозяйственная сумка, — принялась описывать Дарья, — белая в синюю клетку.
— Нет, такая мне точно не попадалась, — немного ехидно заметил мойщик. — Но в салоне я еще не пылесосил, так что можешь полазить под сиденьями, поискать.
Дарья так и сделала. Но ни сумки, ни своих вещей она так и не отыскала. Зато обнаружила маленький полиэтиленовый пакетик, валявшийся под водительским креслом. Она недоуменно осмотрела находку, положив ее на ладонь. Как бывший провизор, Дарья вполне осознавала, что могло храниться в такой упаковке. Она вопросительно посмотрела на мойщика, показывая ему пустой пакетик.
— Вы находили такое раньше?
— Чаще, чем ты можешь представить, — с сожалением ответил мужчина.
— Рассказывали кому-нибудь об этом?
— Мне моя работа дорога. А тебе?
Дарья горестно выдохнула и кивнула, соглашаясь. Кому она может пожаловаться на хозяйку? Вере? Экономка и без того ненавидит жену племянника. Заявить в правоохранительные органы? То же вряд ли: репутация Губановых безупречна, ей просто не поверят. Да и Вареньку жалко больше всех: какой бы ни была Ангелина Ивановна, она все же ее мать. С тяжелым сердцем Дарья отправилась в отведенную ей спальню.
Пока мама отсутствовала, Машенька успела застелить кровать и софу выданным экономкой бельем и теперь терпеливо ожидала обещанную сказку на ночь. Она подставила табурет к узкому оконцу и разглядывала окружающий особняк пейзаж.
— Что ты там сумела рассмотреть? — поинтересовалась Дарья, войдя в комнату.
— Почти ничего, — пожаловалась Машенька. — Окно совсем крохотное, а на улице темно.
— Если завтра не будет дождя, то мы обязательно отправимся на прогулку, — утешила дочь Дарья. — Думаю, что у родового гнезда Губановых еще есть чем нас удивить.
Машенька спрыгнула с табуретки, забралась в свою постель и потребовала:
— Теперь сказка!
— Какую ты хочешь? — спросила Дарья.
— Мою любимую! — объявила Маша, с головой забираясь под простыню. — Про Золушку.
Дарья рассказывала дочери волшебную историю о том, как принц полюбил девушку с первого взгляда. Рассказывала и не верила. Принцы не женятся на нищенках, они выбирают девушек себе под стать: таких же богатых, знатных и чванливых. Или она не права? Разве Виктор не полюбил Ангелину, когда та была обычной девчонкой? «Не совсем обычной, — возразил внутренний голос Дарьи. — Ангелина была самой красивой девочкой в школе, заметной и популярной!»
Дарья вздохнула и по обыкновению сгорбилась, пряча рвущуюся вперед грудь — слишком большую по мнению сверстниц. Себя красавицей она никогда не считала. Ее внешность разительно отличалась от общепринятых норм: невысокой рост, широкие бедра, круглое простодушное лицо. Ничего примечательного. Школьные годы давно пробежали мимо, а комплексы остались. Ушедший в мир иной муж всеми силами стремился помочь Дарье уверовать в ее привлекательность, и ему это практически удалось. Но его уже нет, и нежная, скромная красота Дарьи будто замерла. Как хрупкую маргаритку ее скрыл от посторонних глаз непроходимый бурьян извечных хлопот и забот о хлебе насущном. Женщина заснула, осталась только мать, всю себя посвятившая дочери. И все же долгими одинокими ночами Дарья порой чувствовала, что внутри нее по-прежнему тлеет огонек залитой, но не затушенной слезами и отчаянием страсти.