В Хана-тауне мы пробыли еще какое-то время в надежде отыскать Настю или хотя бы следы её пребывания здесь. Увы, ничего не нашли и отправились в обратный путь, стараясь двигаться с максимальной осторожностью.
По уже укоренившейся привычке Маруська ворчала.
— Вот еще и Мутумба этот навязался на наши головы, — пыхтела она, сгибаясь под тяжестью импровизированных носилок. — на фига он нам нужен, скажите, пожалуйста? Вдруг мы его приведем в чувство, подлечим, а он вместо спасибо и слопает нас живьем. Может, в их племени поедание спасателей — высший знак благодарности… Дескать, ты спас мою жизнь, поэтому твое мясо самое вкусное, и я съем его с превеликим удовольствием…
Всю дорогу до лагеря Маня развивала эту тему, причем фантазии подруги могли бы позавидовать самые крутые писатели-фантасты.
На пляже, возле костра, дремала Лена «черненькая», прижимая к груди совковую лопату. Сторожит, стало быть, лагерь «амазонок». Девчонки спали тут же, неподалеку от сторожа.
— Ленка, помоги! — изнемогая, прохрипела Маруся. Мы, по правде сказать, порядком измотались, пока дотащили раненого негра. Елена, увидев нас в компании «гостя», вместо помощи заорала что было сил, переполошив своим воплем всех девчонок. Нашу домохозяйку можно понять: в свете костра негр-гигант выглядел куда более устрашающе, чем в свете фонарика. Остальные «амазонки» тоже малость поорали, но потом, заметив, что негр не подает активных признаков жизни, умолкли.
— Кто это? — задала закономерный вопрос Кристина. — Зачем вы ЭТО сюда принесли?
Испытывая заметное облегчение, освободив свои плечи от нелегкой ноши, я выдохнула:
— Негр. Мы его нашли в Хана-тауне.
— А Настя?
— А Насти там нет. Только ее сумка.
Тяжкое молчание длилось совсем недолго, пораженные и растерянные девчонки поморгали немного и вдруг загалдели все разом. Выдвигались версии одна забавнее другой. Кто-то даже предположил, что негр съел Настасью, а потом на него набросился страшно дикий и голодный зверь (типа носорога), бедолага из последних сил с ним боролся и одержал-таки нелегкую победу, правда, ценой собственного здоровья, В общем, будь у меня хоть капля сил, я бы долго вселилась, слушая девушек. Но в данную минуту мне было совсем не до веселья, а бестолковая трескотня девиц раздражала мои травмированные нервы.
— Хватит чирикать! — рявкнула я, и девчонки умолкли. — Все равно, пока он в себя не придет, мы ничего не узнаем. Дашка, ты ведь доктор? Окажи потерпевшему первую помощь…
Дарья побледнела. Это было заметно даже в свете небольшого костерка.
— Ка-какую помощь? Я же гинеколог!
— Ну, сперва, конечно, роды прими, а затем ранами займись. Мне кажется, у него с коленом серьезные проблемы.
— Но… Но… У меня нет никаких инструментов. Даже бинтов нет, йода…
Ленка-артиллеристка усмехнулась:
— Ну, чисто ребенок! У любой из нас имеется какая-никакая аптечка: анальгин, к примеру, но-шпа, прокладок целая куча, «Тампаксы» уж наверняка… Можно, наверное, чего-нибудь придумать. Шампанское можно в качестве антисептика использовать. Разбуди фантазию, девушка!
И прошу всех наконец уяснить: мы на острове.
О цивилизации забудьте. Сколько здесь проторчим — бог знает, а после известных событий абсолютно понятно, что пребывание на острове чрезвычайно опасно. Настасья, будем откровенны, пропала, съемочная группа убита, катер покалечен, тут еще этот непонятный негр откуда-то взялся… Поэтому прошу всех быть начеку к по возможности держаться вместе. Теперь дальше. Эту чертову Зеленую Обезьяну обследовать все-таки стоит. Только впредь будем умнее: пойдем днем и максимально усилим группу. Ну, об этом завтра поговорим. Дашка, приступай к своим обязанностям. Девчонки, сдавайте свои аптечки доктору и по койкам.
— А если Дарье понадобится помощь? — робко пискнула Лена «черненькая». — Я боюсь крови…
— Я сама ей помогу, если потребуется.
— Мы со Славкой тоже можем, — вызвалась Манька, чем, признаться, меня удивила. Я-то надеялась если не на сон, то хотя бы на отдых в горизонтальном положении: перетаскивание огромного негра на плечах здорово подкосило мои силы. Была уверенность, что и Маруськи тоже, но, как показала практика, у подружки открылось второе дыхание. Она носилась по лагерю, собирая нехитрые медикаменты и предметы личной гигиены. Я твердо отказалась принять участие в медицинской операции, заявив, что до смерти боюсь крови и торчащих из колен костей, что копаться в чужом организме не обучена, что элементарно устала, а потому в качестве сестры милосердия употреблена быть не могу. Манька окатила меня презрительным взглядом и умчалась помогать Дарье.