Перевернувшись на другой бок, я приподняла голову, чтобы проверить, чем занимается наш Пятница. Негр по-прежнему сидел возле костра, изредка ковыряясь в нем палкой, и спать, казалось, не собирался.
«Не стоит, пожалуй, ему доверять на все сто процентов. Вон всех девок марулой опоил. Зачем, спрашивается? Хотя, конечно, мы ему жизнь спасли, да и не похож он на злодея… Все равно спать не буду: мало ли что! Просто полежу с Марусей рядышком…» — решила я и тут же заснула.
…Неприятное ощущение прохлады не нравилось, поэтому я открыла глаза, уже настроившись на конфликт с Маней. Чего это ей вздумалось вставать в такую рань?
Маруськи рядом не было. Поежившись от утренней прохлады, я огляделась. Все «амазонки» еще спали (оно и понятно, время-то раннее), возле потухшего костра лежал Ингумбо.
— Тоже мне, недремлющее око! — усмехнулась я. Однако где Маня? Я же не могу оставить отрицательные эмоции внутри себя? Как там пел Высоцкий? «Мне нужно хоть кого-нибудь убить…»
Сперва я решила, что Манька побежала «до ветру» в ближайшие кустики, и не особенно беспокоилась, а лишь копила в себе злость. Но спустя минут двадцать злость сама собой улетучилась, уступив место волнению. Согласитесь, двадцать минут достаточно, чтобы и дела все справить, да еще песенку крокодила Гены два раза спеть. Я принялась вертеть головой во все стороны и даже тоненько крикнула:
— Маня-а, ау!
Мой взгляд уже в который раз окинул окрестности, но только сейчас задержался на Ингумбе. Что-то в нем было не так. Вы не поверите, но я испугалась и буквально физически ощутила, как внутри зарождается дурное предчувствие.
— Ингумбо, ты Маруську не видел? — громко спросила я. Мой вопрос потонул в шуме океанских волн и громких криках лесных обитателей. Тогда я встала, со всей решимостью, на которую только была способна в эту минуту, достала пистолет и двинулась в сторону спящего Пятницы.
Но Ингумбо и не думал спать. Он просто лежал с закрытыми глазами, а песок, в том месте, где находилась его голова, был какого-то странного бурого цвета. Я немного постояла молча, потом в голове у меня сложилось 2+2, и я заорала дурным голосом, наверное, до смерти напугав обитателей джунглей. Зато «амазонки» забыли о сне. Они немедленно вскочили и, протирая глаза, бросились ко мне. Но, не дойдя каких-то метров трех, все как по команде остановились. В глазах девчонок я ясно читала удивление, изумление и страх. После непродолжительного молчания Дарья задала вопрос, поставивший меня в тупик:
— Ты зачем Пятницу убила?
— Как это убила? — опешила я.
— Пристрелила, — из-за спины Карины пискнула Кристина.
Я в недоумении еще раз посмотрела на Ингумбо, потом на свои руки: как я могла вот этими руками пристрелить человека? Да у меня и оружия-то нет! Как оказалось, оружие как раз имелось — в правой руке я по-прежнему сжимала пистолет.
— Я его не убивала, — пряча руку с пистолетом за спину, честно сказала я. — Он сам…
— Сам себя пристрелил? — усмехнулась Карина. — А пистолет потом тебе вернул: зачем он ему мертвому?
В отчаянии я даже топнула ногой:
— Да нет же! Все было не так. Я проснулась, Маньки нет, а Ингумбо лежит…
— На Манькином месте, — деловито уточнила Дашка.
— У костра лежит и не шевелится. Ну, я испугалась, конечно. А кто бы не испугался? И пошла посмотреть, что с негром.
Я умолкла. Не знаю, поверили мне девчонки или нет, но страх в их глазах исчез. Ленка-артиллеристка быстрее всех взяла себя в руки и приказала:
— Дарья, осмотри Ингумбо. Может, он живой еще. Славка, убери пистолет, а то, не ровен час, пальнешь еще в кого-нибудь. Да, кстати, в следующий раз снимай с предохранителя…
Дарья сразу вспомнила о своих профессиональных обязанностях и приступила к осмотру дважды раненного негра. Мы с нетерпением ожидали результатов. Ингумбо хоть и недолго с нами, но все же мы к нему уже привыкли, даже в некоторой степени сроднились…
— Ну что?! — не выдержав напряжения, в один голос воскликнули близняшки.
Дашка, еще немного повозившись с Ингумбой, распрямилась и строгим тоном профессионала сообщила:
— Жив, только без сознания вследствие сильного удара по голове. Я, конечно, не эксперт, но, мне кажется, ударили его камнем. Рана серьезная, но не смертельная, к вечеру оклемается. Да-а, не везет парню!
— Ай, ай, ай, ай, убили негра! Ни за что ни про что. Суки, замочили, а он встал и пошел, — задумчиво проговорила Ленка. — Славик, так где, ты говоришь, Маруся?
— Нету… — я совсем по-детски развела руки в стороны и шмыгнула носом, собираясь зареветь.