Это воинское искусство запрещает насилие, управляет оружием, хранит людей, предопределяет заслуги, утихомиривает народ, усмиряет простой люд, приносит богатство. Это называется Семью добродетелями воинского искусства (бу-но сититоку), в книгах я встречал даже [места, где эти добродетели] восхваляют святые. Таким образом, у гражданского и воинского Путей – один принцип, посему воинское искусство ученых и воинское искусство только по названию бесполезны, а потому должно знать, что нужно овладевать воинским искусством воинского пути, видеть «момент» и откликаться на «изменения» и посредством этого подавлять [врагов]. Без утайки изложив то, что я должен тебе передать, я искренне желаю, чтобы ты помнил о необходимости тренироваться, следуя изложенным выше указаниям.
На этом заканчиваю..
Мацумура Бутё
[Написано] в 13-й день 5-й луны
[Адресовано] мудрому ученику Куваэ».
Стиль Мацумуры
Оценивая роль Мацумуры Сокона в развитии каратэ и уровень его личного мастерства, историки не скупятся на похвалы. Его именуют «окинавским Мусаси», сравнивая с величайшим японским фехтовальщиком. Весьма верную, на мой взгляд, оценку Мацу-муре дал Нагаминэ Сёсин: «Мацумура Сокон, с одной стороны, занимал важные посты при королевском дворе Рюкю, а, с другой, глубоко изучил не только рюкюсское боевое искусство (каратэ), но и китайское кэмпо, а также японское искусство меча, обрел путь культивации сознания в конфуцианстве и, благодаря этому, овладел сущностно глубоким будо, в котором были слиты воедино „сознание“, „техника/умение“ (ги) и „тело“ (тай)».
Мацумура осуществил синтез староокинавского боевого искусства тэ, китайского кэмпо и японского будзюцу, выведя окинавское боевое искусство на новый уровень развития – уровень будо.
Особого внимания заслуживает влияние японского фехтования на каратэ – факт, до сих пор не оцененный в полной мере. Это влияние сказалось и в технике, и в тактике, и в методике, и в духе «китайской руки» столицы Окинавы Сюри.
В акценте Сюритэ на одном, смертоносном ударе явно просматривается родство этого стиля с Дзигэн-рю. Уверен, что не многие отечественные каратэки, любящие щегольнуть выражением «иккэн хиссацу» – «одним ударом – наповал», знают, что выражение это не окинавское, а японское, что пришло оно в каратэ из японского фехтования, где слово «кэн» записывается не иероглифом «кулак», как в окинавской традиции, а иероглифом «меч».
Обращают внимание исследователи и на тот факт, что в Китае такой важнейший тренировочный снаряд каратистов как макивара – столб, обмотанный соломой, на котором отрабатывают удары руками и ногами, – практически не встречается. Зато тренировка с макиварой сильно напоминает татикиути Дзигэн-рю – и по форме, и по сути. Не из японской ли школы фехтования пришла эта практика?
Ученик Мацумуры Итосу Анко создал серию из 5 ученических ката «Пинъан» («Хэйан» – «Мир и покой»). Эти комплексы пронумерованы, но не так, как в китайском ушу, где к обозначению комплекса – «синь»-»форма» или «лу»-»дорожка» – просто добавляют порядковое числительное. У Итосу к названию комплекса примыкает числительное с добавлением слова «дан» – «ступень»: седан – букв. «начальная ступень», нидан – «вторая ступень» и т.д. Полагают, что и в этом сказалось влияние Дзигэн-рю. Дело в том, что именно в этой школе фехтования процесс обучения разделяется на 4 «ступени»: седан, нидан, сандан, ёдан. Причем на уровне «сандан» изучаются ката «Пин» («Хэй» – «Мир») и «Ан» («Покой»), иероглифами которых и записал Итосу названия своих комплексов.
Многие ученики Мацумуры переняли у него в той или иной степени и искусство меча. Полагают, что в полной мере освоили Дзигэн-рю Итарасики Тётю и Адзато Анко. Прекрасно владел мечом и Ябу Кэнцу.
Помимо боя пустыми руками Мацумура преподавал своим ученикам и технику боя шестом, в которой он был очень хорош – не случайно ведь его прозвище – «Шест патриарха». О происхождении техники щеста Мацумуры среди историков идут споры. С одной стороны, «кон», по-китайски, «гунь», – китайский термин для обозначения палки, что, вроде бы, должно указывать на китайские корни палочного искусства мастера. С другой, базовые движения, боевые изготовки, перемещения техники Цукэнбо, которую он практиковал, точно такие же, как в искусстве боя палкой Дзигэн-рю. Вообще, сочетание каратэ и кобудо – отличительная черта именно традиции Сюритэ, в Нахатэ Хигаонны и в Уэти-рю Уэти Камбуна ученики изучают кобудо только дополнительно и по другим стилям.
Мацумура стремился привить своим ученикам стиль боя на средней и дальней дистанции с преобладанием молниеносных дальнобойных прямых ударов руками и ногами, стопорящими блоками, относительно низкими и растянутыми стойками, с использованием «входа» прыжком с дальней дистанций и ставкой на один разящий удар.
В традиции Мацумуры особое внимание уделялось прямым ударам кулаком – цуки. Существовала специальная методика тренировки, позволявшая развить высочайшую: скорость этих ударов (см.: «Додзё», № 6, с. 33-36). В Сюритэ цукй наносится по кратчайшей траектории – строго по прямой линии к мишени – и поражает самые близкие и наиболее уязвимые точки противника: солнечное сплетение и подбородок противника. Этот удар должен быть незаметным. Для этого цуки начинается с движения кулаком, и только в последний момент, когда кулак уже находится в паре сантиметров от цели, в движение включаются бедра и плечи. У такого удара есть одна слабость – он недостаточно силен в начальной фазе, когда движение совершаетодна лишь рука. Решение проблемы таково: каратист из Сюритэ держит противника на дальней дистанции, постоянно маневрируя и пресекая его попытки сблизиться встречными ударами. В защите он использует либо жесткие травмирующие отбивы, либо стопорящие, давящие и выводящие из равновесия блоки, которые вынуждают противника остановиться в его рывке вперед и остаться на удобной для каратиста дистанции. Характерно, что в Сюритэ защиты предплечьем снаружи и изнутри выполняются с нажимом вперед. В правильном исполнении они не только отводят бьющую руку противника в сторону, но и через нее воздействуют на его позвоночник, выводя из равновесия;'|Возможно, на выборе такой тактики и техники Мацумуры сказались его физические данные: мастер имел довольно высокий по окинавским меркам рост в 170 см и вес 70 кг.
Предполагают, что Мацумура преподавал своим ученикам такие ката, как Найфанти, Кусянку, Усэйси (Годзюсихо), Сэйсян, Тинто и Пассай. О происхождении этих ката практически ничего неизвестно. По стилистике лишь можно сказать, что большая их часть имеет северокитайские корни. В частности, крупнейший японский специалист по китайскому ушу Касао Кёдзи видит в Кусянку «типичное, богатое различными изменениями ката кэмпо категории „длинные мосты, большие кони“, включающее такие приемы как два последовательных удара обеими ногами в прыжке, позиции с припаданием к земле, коренным образом отличающее от стандартных ката южного цюаньфа». Касао считает, что, судя по особенностям техники ката, велика вероятность его принадлежности к какому-то хэбэйскому или шаньдунскому стилю ушу.
Легенды о мастере Мацумуре
Фунакоси Гитин в своей автобиографической книге «Каратэдо» вкладывает в уста Мацумуры историю, рисующую его взаимоотношения как наставника каратэ с учеником – правителем острова. По словам мастера, правитель оказался безразличным учеником, пренебрегал совершенствованием техники, которая, несмотря на все его усилия, оставалась весьма слабой. Однажды Мацумура отметил некоторые из его слабостей и предложил ему нападать со всей силой. Король немедля атаковал двойным ударом ногами нидан-гэри – ударом, весьма опасным для применения в бою с опытным мастером, спосбным воспользоваться малейшим раскрытием противника. Мацумура решил воспользоваться этой ошибкой ученика, чтобы дать ему хороший урок. Он остановил его нидан-гэри рукой-мечом и заставил растянуться на земле. Правда, прежде, чем государь действительно ударился о землю, мастер подставил свое тело под него, от чего тот отлетел от него на три метра. Рассерженный и напуганный правитель на некоторое время лишился дара речи, а потом велел Мацумуре немедля покинуть дворец и не появляться до дальнейших указаний. Несколько месяцев Мацумура провел в отчаянии – король не посылал за ним. Но позже, осознав свою ошибку, он простил мастера и продолжил тренировки с ним.