— Доброе утро, лейтенант! — поприветствовал я, когда катер подошел к приготовленному штормтрапу. — Хотите досмотреть шхуну?
— Да… — он запнулся, пытаясь определить мой социальный статус, и добавил: — … сэр.
— Прошу, — сделал я приглашающий жест.
Лейтенант поднялся на борт, увидел матросов китайцев и растерялся. Видимо, собирался перекинуться со мной парой слов и убыть на фрегат, но непривычный экипаж сбил его с толка. Следом за ним вскарабкались четверо морских пехотинцев, вооруженных мушкетами «Смуглянка Бэсс» с надетым на ствол штыком с трубкой.
Почувствовав поддержку, лейтенант осмелел и задал вопрос:
— У вас есть документы на шхуну?
— Кончено, — ответил я, — но вы вряд ли поймете китайский язык.
— Она что, китайская⁈ — удивился он, как будто не видел желтый флаг на кормовом флагштоке или видел, но не понял, чей это.
Два дурацких вопроса за полчаса — это немного чересчур.
— А почему нет⁈ — в свою очередь выдал я.
— Не знаю… — стушевался он. — Первый раз вижу китайский корабль.
— Не был в Кантоне? — задал я вопрос, чтобы его позиция стала еще слабее.
— Не приходилось, — признался он.
— Думаю, в ближайшие годы королевский флот наведается туда. Где ступила нога Джон-компани, там жди фрегаты, — улыбнувшись, произнес я как бы в шутку.
— Вы подданный короля, сэр? — задал лейтенант самый важный для него вопрос.
— Нет, американец, — покаялся я. — Нанялся на службу к китайцам. Как моряки они не ахти!
— О, да! — радостно согласился он, после чего спросил: — Что везете?
— Ничего запрещенного: шелк, фарфор, — сообщил я. — Могу приказать, чтобы открыли трюм, но, поверьте, там нет рабов.
Еще во время моей службы в британском флоте вышел «Закон о работорговле», а три года назад, как мне поведал с издевкой Роберт Форбс, и вовсе приняли «Закон об отмене рабства», которые давали право капитану военного корабля захватывать суда, перевозящие рабов, и считать их призами. Я дал понять, что навариться на нас не получится.
Наверное, лейтенант по моему спокойному виду понял, что не вру, что подзаработать на нас не получится, поэтому сразу потерял интерес, «позабыв» добавить «сэр»:
— Не надо. И так ясно, что вы не работорговцы или пираты.
После чего пожелал удачи, попрощался и первым спустился по штормтрапу.
Я приказал поднимать паруса и ложиться на другой галс, чтобы курсом галфвинд пройти Малаккский пролив.
— О чем ты с ним говорил? — поинтересовался Бао Пын.
— Объяснил, что у них не получится отобрать шхуну, — ответил я.
— А за что отбирать⁈ Мы мирные купцы! — воскликнул он.
— Для них все жители этого региона — пираты. Вас бы сперва повесили на реях, а потом начали разбираться, кто вы, потому что у нас полный трюм ценных товаров, и каждый член экипажа военного корабля получил бы свою долю, — попонятнее ответил я и добавил шутливо: — Так что вам здорово повезло с капитаном!
— Это я уже понял, — улыбаясь кривовато, молвил Бао Пын.
18
Малаккский пролив мы прошли без происшествий за пять дней. Его северо-восточный, материковый берег контролируется англичанами, а юго-западный, остров Суматра и другие — голландцами. Недавно поделили. Пока что не захваченных территорий много, не воюют за них. Самый опасный участок в южной части, где между берегами около полутора миль и много мелких островков, на которых любят базироваться пираты. Чем дальше к северу, тем пролив шире и глубже. Судоходство в нем было слабеньким. Больших европейских кораблей не встретили. Наверное, все уже отправились в Европу, воспользовавшись попутным ветром. В основном попадались рыбацкие лодки и небольшие каботажные джонки, снующие между островами и материком. Уже на выходе из пролива увидели на горизонте еще один дрейфующий фрегат, скорее всего, британский. Наверняка нас заметили, но не сочли нужным догонять и досматривать. Местные пираты в открытый океан не попрутся.
Интересно наблюдать за людьми, когда впервые в течение нескольких дней не видят берег. Большую часть экипажа составляли опытные моряки. Не знаю, чем раньше промышляли, но явно в каботаже. Даже они на третий день погрустнели. А что говорить о Лианхуа⁈ Моя наложница выходила на полуют, с испугом в глазах вертела головой, пытаясь увидеть хоть что-нибудь, кроме водной глади, после чего убегала в каюту, чтобы пялиться на переборки, подволок и шитье. Успокаивали всех невысокие волны, устойчивый попутный ветер и мое спокойствие. На пятый день возрадовались, увидев вдалеке впереди справа вершину горы на острове Цейлон, которая, не знаю, как сейчас, но в двадцатом веке, когда впервые возьму пеленг на нее, будет иметь интересное для русского название Пидуруталагала. Она была видна еще пару дней, после чего опять начался многосерийный художественный фильм «Океан». Впрочем, кроме меня, пока никто из живущих на планете Земля понятия не имеет, что такое фильм. Или я не единственный путешествую по времени? Было бы интересно встретиться с товарищем по несчастью или наоборот.